[4] Боты – сапоги (бел.)
[5] Государственный академический
ансамбль народного танца под управлением Игоря Моисеева в то время
был невероятно популярен в СССР и за границей. Без него не
обходился ни один праздничный концерт, которые показывали по
телевизору, поэтому о нем знали даже в деревнях.
[6] Стихи Стаса Намина. Автор в курсе,
что первая официальная запись этой песни на пластинке появилась в
1985 году, но написана она гораздо раньше, так что возможность
иметь мелодию теоретически имелась.
[7] Падабаешься – нравишься (бел.)
[8] Бачу – вижу (бел.)
[9] Хилицца – здесь склоняется
(бел.)
[10] В те годы черные колготки реально
были дефицитом. Советская промышленность производила их телесного
цвета.
[11] Песня «Эти глаза напротив»,
популярная в СССР. Музыка Давида Тухманова, слова Татьяны Сашко,
исполнял Валерий Ободзинский. В шутку ее называли «Эти глаза не
против».
[12] Колдуны – драники с начинкой из
мясного фарша.
4.
Отец Кольки крепко пил, и сына зачал
в пьяном виде, поэтому сынок умом не отличался. В школе он едва
переползал из класса в класс, был второгодником, а восьмилетку так
и не закончил, поскольку угодил в колонию. Колька рано начал
воровать – сначала дома, но после того, как был отцом нещадно
выдран, переключился на соседей. Влезал в дома, тащил продукты,
деньги – все, что попадалось под руку, и в результате получил три
года общего режима. Могли бы дать и пять, поскольку эпизодов в деле
было много, но суд учел смягчающие обстоятельства – неблагополучную
семью и юный возраст подсудимого. На тот момент Кольке исполнилось
16.
Сидел в Бобруйске, в колонии для
несовершеннолетних, где наконец закончил восемь классов. Страна
заботилась о своих гражданах – даже таких, пошедших по кривой
дорожке. Их образовывали и воспитывали, стараясь превратить воров и
хулиганов в достойных членов общества. Давали им профессию и
навыки, а по отбытию срока устраивали на работу. Но Колька
становиться членом не желал, ему не нравилось работать. Он рано
стал курить и выпивать, все это требовало денег, украсть их у
других людей или же у государства ему казалось легче, чем добывать
трудом. Нормально Колька вел себя в колонии лишь первый год, в
который и окончил восьмилетку, а далее скатился в «отрицалово» –
как звали тех, кто нарушал режим в местах лишения свободы. Так он
поступил сознательно, поскольку оставшуюся часть срока Кольке
предстояло отбывать в колонии для взрослых, и он хотел туда попасть
с определенной репутацией. Он же вор, а не какой-то там «мужик»,
который будет честно отбывать на зоне назначенное государством
наказание. Как упоминалось выше, умом он не блистал, впрочем, как
многие уголовники.