Другая партия арестантов из Киргизии размещалась на станции Каховка. Там оказались будущий профессор географии Бакас Чормонов, Сатаркул Джангарачев… В 1937 году Сатаркула и еще около трех десятков человек, якобы как ячейку «Туранской партии» арестовали и уничтожили в Херсонской тюрьме.
Мы с его сыном Кемелом попали не только в один детский дом, но и в судьбу нашего поколения. Кемел окончил школу в Украине, поступил там же в пединститут, прошел войну, был ранен, снова оказался на фронте. После войны, уже на родине «…работал в сфере образования, в Республиканском комитете профсоюза работников просвещения.
В 1932 году первая, почти мирная стадия жизни закончилась: нас, кыргызов, объединили и разместили в большом селе Чалбасы Скадовского района Одесской области». Продолжая свои воспоминания, Асанхан Джумахматов отмечал, что: «Тогда же, в 1932 году, в жизни кыргызских выселенцев произошло еще одно событие, вернее, бесчеловечный акт: детей отобрали и направили в детский дом, где практиковались «передовые» методы воспитания. Дети были в прямом смысле слова оторваны от матерей, стали сиротами при живых родителях, попали в совершенно чужой мир». Но, считает Асанхан Джумахматович, интернат стал для него школой жизни, многому научил.
Природный врожденный оптимизм позволил ему найти и сохранить себя. «Я бесконечно благодарен Украине и украинцам, только что пережившим страшный голод, за не показную мягкость и человечность в отношении к нам, ссыльным, за все, что они сделали для нас. И не только я…
В пяти километрах от нашего интерната располагалась такая же замечательная школа. Для преподавания был выписан казахский учитель-математик Джантлесов, историю вел будущий первый кыргызский академик Бегималы Джамгерчинов. Это были не ссыльные, а приглашенные добровольцы».