– Да ведь эпидемии уничтожали целые города? Это хорошо для истории?
– Это плохо. Любая чрезмерность есть зло. Но периодические и умеренные войны и болезни как ограничитель человечества – есть благо.
– Умеренные? – опешил Саша. – То есть – когда не весь город вымер?
– Да, – спокойно и ровно отвечал Филипп.
– Простите, но тут не могу я с вами согласиться! Этой осенью у моего одноклассника сестра умерла от холеры. Такое в Петербурге не редкость, и эпидемии случались. Легко говорить, когда неизвестно кто «с возу». А я эту девицу видел, говорил с нею. Пусть бы природа нас меньше до размножения охочими сделала, чем так вот ограничивать!
– Ах, Александр! Вам еще стоит научиться глядеть на многие события иным взором – беспристрастным.
– Зачем?
– Чтобы лучше понимать устроение мироздания. Я глубоко убежден, что мир в своей первооснове двуедин – добро и зло существуют в нем на равных и одинаково необходимы и полезны для существования Вселенной. Сила созидания и разрушения. Одна не может существовать без другой… Из небытия явилась сила абсолютного созидания и что она породила? Сатанаила с его воинством – силу разрушения.
– Любой богослов скорее повесится, как Искариот, чем согласится с вами.
– И правильно сделает. Библию, особенно Ветхий Завет, не стоит понимать буквально. Все древние тексты, легенды, мифы построены на символике и метафоре. Они лишь скрывают смысл…
Слушая, Саша выпил еще один глоток и отправил в рот следующую конфету.
– Ей-богу, мистер Лорел! Вас бы к нам в гимназию. Вас так занятно слушать!..
Филипп усмехнулся и, пряча улыбку, на мгновенье опустил взор на свой бокал. Все это время он держал его, не выпуская. Саша даже удивился – как он не обжигается.
– Право, Александр, вы преувеличиваете мои риторские способности. Впрочем, я люблю рассказывать и рассуждать.
– А вы верите?
– В то, о чем говорю? Разумеется. Просто я не могу поверить в то, что истинное блаженство доступно лишь малому кругу избранных, которые хорошо вызубрили правила и исправно соблюдают их. Какой громадный мир – сколько народов, эпох, великих идей – лежит за пределами Христианства! И лишь поэтому сей мир должен погибнуть? Вот эта мысль мне противна…
Переводя дыхание, Филипп задержал взор на котелке – в центре стола, в центре гостиной – тот стоял между собеседниками, словно общий котел с темным варевом.