Ждать им пришлось недолго.
Вскоре на улочку на извозчике прикатил Дмитрий Петрович собственной персоной.
– А он-то что здесь делает? – удивился Саша. – Типография в другой стороне…
Однако отец семейства, похоже, был невообразимо далек даже от помыслов о типографии. Он сошел на тротуар улыбаясь, любуясь букетиком фиалок, который сжимал в руке.
Велев извозчику ждать, он нырнул в подъезд, а спустя почти четверть часа вновь появился, но не один. Под руку с ним шла хорошенькая девица, рыжая, с острым носиком, в аккуратной шляпке с вуалеткой, в длинном сиреневом платье и легкой накидке.
Вместе они сели на извозчика и укатили куда-то.
А Денис с Сашей так и остались стоять с разинутыми ртами за жестяной пирамидой. Неизвестно, когда бы они опомнились, но помог им хозяин лавки.
За время, пока они тут стояли, покупатели успели разойтись, и хозяин взялся покамест подмести пол. Братья же стояли, как истуканы, да еще, для удобства наблюдения, в несколько согнутом положении. Ни покупать, ни уходить они, понятно, не собирались. Поэтому хозяин с чистой совестью слегка поддал младшему веником пониже спины.
Саша так и ахнул, выпрямляясь:
– Ты что творишь, ирод?
– А вы что тут расставились? Думаете, одни такие пришли? У меня, почитай, каждый день чья-нибудь ослиная морда в витрине торчит, певичку эту поджидает. По червонцу скоро с каждого буду брать – магазин открою.
– А что за певичка? – тут же уточнил Денис. – Та, что сейчас вышла?
– Да, – подтвердил лавочник, чуть растерявшись.
– Как звать?
– Ее что ль?
– Ну не тебя же!
– Ее… Жаннет. Как бишь ее?… Гизо! Жаннет Гизо. В каком-то кабаке дорогом поет вечерами. Брать чего будете?
– Папиросы есть?
– Нет.
– Тогда не будем! Сашка, пойдем отсюда.
Братья спешно ушли, а лавочник снова встал за прилавок и проводил обоих недовольным взглядом.
Устроившись неподалеку, на шумном бульваре, оба сидели и думали.
Денис все-таки купил по дороге папиросы и теперь курил уже третью. От этого действа его думы казались весомее… Хотя, они и в самом деле были нелегки.
– Певичка в кабаке. Вот позорище-то! – с горечью произнес Саша. – Рыжая! Жертва общественного темперамента… Тоже мне Киприда!
– Она ведь на матушку похожа, – проронил вдруг Денис.
– Ничуть! – вскипел было Саша, но тут же спохватился. Ведь у них были разные матери! Первая жена Дмитрия Петровича умерла, когда Денису не было и трех, но в кабинете папеньки, на письменном столе, по сей день стояла ее фотокарточка…