Но лучше пройтись по улице, останавливаясь у борделя.
12.
Здесь замечательно всё: женщины, цветы, вино, местная пицца.
Театры, кафе, магазины, и тому подобное, и так далее.
Боже, я же забыл свои запонки у танцовщицы.
Нужно обратно в Италию, в Италию, в Италию.
I sit in one of the dives on fifty second street
Y.X.Oden
Я сижу в уютном баре,
на проспекте Освобождения.
Это не то же самое, что свобода.
Но и то, и другое понятие в равной степени.
Освобождает от времени, и от постоянства вообще.
На стене висят оригинальные часы,
по форме напоминающие медузу.
Рядом картина с летящим верблюдом.
Звучит песня памяти Энрико Карузо.
За стойкой скучает блондинка, с роскошным бюстом.
Что бы сказал инженер Эйфель,
увидев в Европе подобную архитектуру.
Пейзаж с множеством перекрытий, и линий.
Довольно сложно отыскать для этого натуру.
Возможно, похожее что-то есть у Феллини.
Сегодня в театре играют пьесу «Над нами».
Её ещё видел великий Чаплин.
Архитектура колон, и арок.
Но витражи от прозрачных капель,
отличают сюжеты почтовых марок.
Пятый предмет в столовом сервизе,
точно помнит застолье, и шум бесед.
Императорской власти достаточно, чтобы поймать птицу.
А также высокий, как лестница табурет, будет служить подспорьем самоубийце.
Отправлюсь я в дорогу,
возьму с собою пса.
С гитарой за спиною,
отправлюсь в никуда.
Ещё возьму я книгу,
любимого поэта.
Отправлюсь кочевать,
бродить по белу свету.
И путь мой не далёкий,
до станции последней.
Где грозный репродуктор,
передаёт известье.
Отправлюсь я на время,
а может насовсем.
От суеты трамваев,
уйду почти ни с чем.
На лодку сяду с другом,
лохматым чёрным псом.
Объявит репродуктор,
теченьем унесло.
Мой адрес не известен,
мой дом теперь река.
Я не отправлю писем,
в большие города.
А вы, и не ищите,
заблудшего меня.
Нет, я не заблудился,
мы с псом теперь семья.
Ему стихи читаю,
он рядом со мной спит.
А по утрам, он лая,
идёт меня будить.
Мне хорошо на воле,
свободен воздух мой.
Здесь нет автомобилей,
и гула мостовой.
Вы сами приходите,
на пенье соловья.
Но только не ищите,
заблудшего меня.
В который раз, как корень прорастает в нас, глухая скрипка.
Изгиб луны, как тень твоих симфоний.
Смешная ты подобна сну, танцуешь словно кенгуру.
Под звуки скрипки.
Мы с тобой убежим, от безликих названий гостиниц.