Нельзя сбрасывать со счетов и Политотдел Севморпути, и лично В. П. Остроумову. Потому, хотя бы, что она, стенографистка Ленина, образованный и опытный политработник, энергичный партруководитель, как никто другой знала, каким образом газета становится не только коллективным агитатором и пропагандистом, но и коллективным организатором. И, быть может, не случайно именно из уст Остроумовой в начале апреля 1937 г. прозвучало:
«Выпускалась детская газета, которая организовала
и создала детскую книгу».> 30
Это было произнесено в отчетном докладе о работе Игарского горкома на общегородском партсобрании.
В том, что это действительно так, сомневаться не приходится. Достаточно сравнить, например, фамилии ребят, подписавших и приветствие Шмидту, и письмо Горькому, упоминающихся в качестве ударников учебы и активистов в материалах «Северной стройки» и «Большевика Заполярья», героев и авторов публикаций «Пионера Заполярья». Здесь и Дардаев, Жилин, Шевляков, Цехин, Коробко, Почекутов, Иванов, Корсак, Ходык и многие, многие другие. Эти же фамилии мы видим среди авторов книги «Мы из Игарки».
Даже на оригинале письма Ромена Роллана (машинописном листе с автографом писателя из троицкого архива Климова) есть помета, сделанная чьей-то рукой:
«Просьба переслать по адресу: Порт Игарка,
Редакция газеты «Пионер Заполярья», Климову».
А письмо Роллан отправлял… авторам книги: «Когда вы напишете вашу книгу, я надеюсь, что вы мне ее пришлете». Это лишний раз подтверждает, что составление книги шло именно через детскую газету.
И еще два замечания относительно французского писателя и его «милых белых медвежат». Во-первых, почему-то считается, что после смерти Горького он, Ромен Роллан, решил продолжить дело своего советского друга и собирался редактировать (и даже издавать!) книгу «Мы из Игарки». Это миф. Трудно представить, чтобы за такое сложное дело взялся человек, только-только начинающий изучать русский язык, по слогам разбирающий свою первую книжку – «Сказку о царе Салтане». К тому же письмо написано 26 мая 1936 г., то есть за месяц до смерти пролетарского писателя. Другое дело, что к адресатам оно попало либо буквально накануне, либо уже после похорон Горького. Маршак тоже появился не случайно, не потому, что к Роллану не удалось выехать. Сам Горький в письме ясно написал: «Когда рукопись будет готова, пришлите ее мне,