Однако, пострадал не только Климов, начались репрессии против самой книги, уже и без того «приглаженной» подбором материала, редактированием на всех уровнях – школа, газета, редколлегия, комиссия, издательство. Еще за месяц до газетной публикации Б. Веревкина – 28 марта – бюро горкома нанесло первый удар по произведению школьников:
«О РАБОТЕ КОМИССИИ ПО ДЕТСКОЙ КНИГЕ
(Филатов, Домнин, Сотсков, Тольский, Козлов)
ПОСТАНОВИЛИ:
1). Указать т. Филатову, что он неправильно поступил, послав рисунки для детской книги без просмотра комиссией.
2). Поручить т. Смирнову взять дополнительные материалы для детской книги у Климова и направить их к Маршаку.
3). Поручить т. Смирнову написать письмо т. Маршаку об изъятии предисловия Климова к детской книге, в связи с его арестом. Одновременно сообщить т. Маршаку причины и необходимость присылки оттисков детской книги для просмотра комиссией горкома.
Секретарь —Козлов».> 51
Рисунки игарчат, отосланные в Ленинград редактором газеты Филатовым, где-то затерялись и отыскать их следы не удалось. Бывшие авторы вспоминали, что подборку рисунков тоже собирались печатать. Возможно, что в детской памяти остались более поздние разговоры об издании книги рисунков (например, заметка учителя А. И. Пехова в №85 «Большевика Заполярья» от 14 апреля 1937 г. и др.).
Так получилось, что в эти дни пострадал и один из авторов книги «Мы из Игарки», активный сотрудник газеты «Большевик Заполярья» Степан Перевалов. 29 марта на Пленуме ГК ВЛКСМ сообщалось о состоянии дел в школе №9: «Зажималось детское творчество. Директор школы Петровский снял с должности председателя класса ученика девятого класса Перевалова как зазнавшегося поэта».> 52
В мартовском постановлении горкома хорошо видна уже четко наметившаяся тенденция аппаратчиков любого ранга узурпировать право любого человека и любой организации на собственное мнение, тем более в печати. Подумать только: какой-то заштатный горком посчитал себя вправе диктовать, что публиковать, а что нет центральному издательству (Лендетиздат являлся филиалом Детиздата ЦК ВЛКСМ)! Но речь шла уже не только о книге, но и о печатном слове вообще. Уже 10 апреля бюро горкома рассматривало вопрос «Об ошибках «Большевика Заполярья», где газетчикам указывалось, что они не имеют права давать оценку партсобраниям без ведома Горкома. В этот же самый день в самой газете появилось объявление: