Ведь еще изначально сами города некогда возникли как раз-таки из-за той самой, преимущественно же наибольшей их явной приемлемости именно в плане того, что за их высоченными стенами всегда вот естественно можно было укрыться от всего того окружающего мира, хотя приемлемость эта была довольно во многом весьма иллюзорна.
Конечно, слава Богу, небесные камни (метеориты) каждый день на голову никому не падают, но пожары и болезни снедали людей, уводя их в могилу, куда только поболее и именно из-за вполне однозначной значительно большей плотности построек, нежели чем то еще бы случилось, находись они на некотором отдалении друг от друга.
Правда, тогда их практически невозможно было бы защитить от орд, самих себе почти ведь во всем, как и понятно, ликом подобных.
Да только стены те могли оказаться и весьма значительно ниже, кабы речь действительно шла о самой что ни на есть первозданной дикости, но ее-то в наши новые времена оказалось явно вовсе так совсем нисколько и недостаточно.
Ну а посему к ней отныне более чем злокозненно присоединилась дикость новейшая и помпезно-величественная, да еще напоследок и прилепилась к идее значительно лучшего жития-бытия та самая беспородно идейная слякоть вздорно сентиментальных мечтаний.
Причем наиболее изначальное всего того явное происхождение берет все свои истоки именно от манеры собираться в большие и весьма гордые своей судьбой орды, что в том еще явно так первоначальном виде нисколько никак не было привычкой живущего одними лишь малыми группами стародавнего пещерного человека.
Причем как раз-таки то, что вполне всерьез побудило людей изменить всем своим прежним и стародавним обычаям, было самым же элементарным устремлением всех их амбиций стать куда значительно выше, сильнее и могущественнее.
Человечество, оно, в точности как и вода, всегда выбирает наиболее легкий путь развития, а как раз за то и заплатило оно жизнью в очень даже весьма жестких условиях. И главное вот еще что: древний вождь вовсе так никак не имел причин беспрестанно бояться всевозможных подлых интриг со стороны всех своих приближенных, да и они тоже не столь и впрямь страшились всякого его яростного гнева.
Шаман был гораздо опаснее и суровее, поскольку владел чем-то, что вовсе нельзя было отбить никаким копьем…