Я сначала порывался сказать правду: что все шутка, розыгрыш, что не нужен я никому в США, никто никакого дома нам там не дает, но услышав о себе много нелестного, надулся в ответ. Вместо романтической ночи мы разлеглись по разным углам кровати и уснули в грустях. Моя шутка переставала нравиться мне самому.
С утра я ехал на работу без всякого настроения и с грустными думами. Мысли перескакивали то на Петровича, то на жену, я спорил с обоими и обижался на них все больше и больше. В офис я зашел вообще в гробовой тишине. Наверное, если бы все узнали, что именно я продал Землю марсианам, реакция была бы менее враждебной. Меня избегали, демонстративно не здоровались. Мой шеф превзошел даже мою жену, вызвав меня к себе в кабинет на диалог. С порога он сообщил мне:
1) приличные люди согласовывают с руководством любое общение с головным офисом, 2) о своем желании поменять место работы нужно сообщать заранее (а полгода до моего якобы отъезда – это не заранее?!), 3) лучше меня в фирме работает миллион специалистов, но они все скромнее и порядочнее (у нас всего работает пятнадцать человек, а по моей специальности – я и мой шеф :)), 4) незаменимых людей нет, есть вовремя не замененные.
Сообщать ему после столь «горячего» приема о розыгрыше мне расхотелось, и я молча написал заявление по собственному. Выходил из офиса в гробовом молчании. Молчал даже наш пожилой сторож Василий, коего я не раз подбадривал вкусным сэндвичем и денежкой до получки (то есть навечно). Выйдя на улицу, я ожидал увидеть бурю, гром и молнии, но солнце светило вовсю – мой апокалипсис обошел мир стороной. «Ну и славненько!» – подумал я и поехал домой, предварительно зарулив на рынок.
Я купил шампанское и ананас и был решительно настроен на исправление отношений с супругой. Душа рвалась к романтике, а тело – к любовным утехам. Но сказки не случилось и в этом вопросе тоже. По фильмам и рассказам друзей, жены прощают пропитую получку, измены и детей на стороне, предварительно закатив, конечно, грандиозный скандал. Но каково же было мое удивление, когда с порога я увидел распахнутые двери шкафов и записку на трюмо. Как я потом выяснил, все женины подруги начали ей звонить с самого утра, все больше убеждая ее, что у меня кто-то есть, и я нарочно публично оскорбил ее, сказав об отъезде не ей первой, а при всех. Более того, они догадываются, с кем я изменяю, но расскажут ей только при встрече. Ее жалели, жалость была нестерпима, поэтому квартиру я застал пустой.