– Все ты знаешь. Заклинание было направлено на меня, я просто отфутболил – как мяч, и чем она сильнее старалась меня изничтожить, тем сильнее ее закручивало. А снимать такое я не умею.
– Научишься когда-нибудь.
– Дочка ее скоро родит?
– Скоро, но тебе лучше ни ее, ни процесс не видеть, маленький ты еще.
– Согласен. Там другая тетка была – что мы с Урсулой притащили – Арника, кажется – она дочка Ланса из тысячелетних. Они с меня шкуру сдерут.
– Не сдерут. Пошли на ритуал.
– Пап, ты их не знаешь, они хуже инквизиции и методы у них – современные.
Хотя, может быть, они тебе и понравятся. Ну не могу же я постучать к ним в ворота и сказать – устройте нам с папой экскурсию.
– А почему бы нет.
– Ну если ты Урсулу уже выкинул, она может обидеться, что человеческий век короткий, пойдет к ним, нажалуется, наговорит не весть что.
– Думаешь?
– Теория вероятности.
– Ладно. Почитаю я твои теории, ты мне список напишешь, пока лежать будешь, а пока пошли, амулеты сделаем.
– А можно рубашку покороче? Ну выше колен хотя бы.
– Можно. Отец провел рукой, подол упал к ногам.
– Теперь хоть ходить стало можно.
– Не бойся. Там будет жарко и неприятно. Но я сделаю так, что болеть не будет.
– Ты что? Хочешь их, как тавро на лошади? Задохнулся Зак.
– Ну да. Только они внутрь уйдут, сверху кожа новая, не видно. Да некуда отсюда бежать. В туалет можешь сходить. Что за дети пошли, а – отец стоял под дверью и слушал журчание. Мне, между прочим, прямо так делали и ничего, выжил, как видишь. Ну не плачь только, Закари, пожалуйста. Тебе какие девушки нравятся?
– Никакие.
– А что – мальчики?
– Нет. И вообще, заткнись, потому что мне страшно – добавил он шепотом. Зак казался уже не подростком, а просто мальчишкой, который жутко боялся. Он посмотрел на мастеров и понял, что это конец. Снял рубашку, как говорили, и лег на лавку. Отец что-то чертил пальцем на спине, показывая, где и куда. Потом он провел руками над спиной и кивнул головой. Зак почувствовал, что жар опалил нижнюю часть спины, но потом все. Что-то толкнуло в лопатку, он так и не понял, процедура повторилась. Вставай, пошли ужинать – раздался папин голос.
Зак встал, взял рубашку.
– Не пойму, почему боли нет.
– Потому что я так сделал. Он не успел уследить, как сын подошел к зеркалам и посмотрел на спину. 2 огромных черно-фиолетовых круга, с пересечениями и надписями внутри. Зак потерял сознание. На него вылили холодной воды. Круги уже уходили и становились все бледнее и бледнее. Отец одел на него парадную одежду, и они оказались в столовой. Зак ел и пил все, что подавали, не задумываясь о происхождении продуктов. Только теперь он сидел справа от отца. Все его 9 сыновей из ближайшего круга тоже были здесь. Отец был сама любезность. Но под любезностью была скрыта тайно взлелеянная злость. Зак чувствовал, как от него исходят флюиды злости. Интересно, подумал он – допрос что-нибудь дал? Но не за столом, конечно, он решил подождать конца обеда, но не дождался. Отец попросил Себастиана выйти из-за стола и срочно пройти с ним. За стол они больше не вернулись. Каждый доедал свою порцию и расходился. Зак сказал повару спасибо, чем очень смутил бедного. Он решил подсмотреть за друзьями и увидел, что они втроем, в черном сидят за обеденным столом и что-то кушают. Зак вздохнул. Интересно, а палм здесь работает? Он достал читалку. Как ни странно, она работала, и он принялся читать книгу дальше. Заснул только к утру. Утром дверь тихо открылась и появился отец. Всунул ему сумки с подарками и сказал, чтоб Зак отправлялся подальше отсюда. И что он был прав, за зеркалами, вероятно следят, а значит могут отыскать. Зак оделся и сказал, что есть идея. Он пройдет через несколько зеркал. Но тогда нужно применить заклинание упаковки и распаковки. Несколько сумок уместились в кармане. Доберешься – распакуешь, там и заклинаний подучишь, мне кажется, они не идиоты – твои наследники, берегут ценное, хотят применения не знают. Ты разберешься. Береги себя, папа – сказал Зак, обнял отца и шагнул в зеркало. Он очутился в зеркальном магазине. Еще несколько раз он проделывал такие трюки, прежде чем появиться в особняке Натана. Его не ждали и не обрадовались.