Да, человеческая жизнь – это, воистину, величайший подарок Бога. И прожить её достойно – это самая трудная задача. Жить обычной жизнью, испытывать обычные чувства – это моя единственная мечта, которой никогда не суждено сбыться. Ведь именно свои желания я исполнить не могу.
Я не просил об этом даре. Он со мной с самого рождения. В первый раз это случилось, когда мне исполнилось семь лет. Папа, усталый и расстроенный, пришёл с работы. Мама была удивлена, так как отец отличался исключительно спокойным характером.
– Что случилось? – обеспокоенно поинтересовалась она.
– Эти ослы ничего не понимают и относятся к нам, как к скоту. Ты делаешь им деньги, которые всё равно никогда не увидишь, а они даже зарплату вовремя не платят. Всё у них денег нет, всё у них проблемы.
– Милый, мы же об этом говорили. Но ты сам сказал, что заявление не подпишут, пока ты не отработаешь до конца сезона.
– Да знаю! Но я не хочу больше туда ходить!
Были ещё слова, много. Тогда я не мог всего осознать. Только понял, что отец не хочет ходить на работу. И это случилось. На следующий день он попал в аварию, вследствие чего повредил позвоночник и больше никогда, до самой смерти, не мог ходить. Тогда я не винил себя, потому что не знал, как работает мой дар. Но второй случай полностью заставил меня убедиться в личной причастности к происходившему безумию.
В моей школе, как и во всех других, были обидчики. Трое мальчиков всегда издевались надо мной за то, что я был несколько скромнее и умнее их. Однажды, после уроков меня поймали и засунули в мусорное ведро. Тогда я обиженно крикнул: «Бог все видит и защитит меня». На что Джонни Рэд, главарь их банды, ответил: «О, малыш Коллинз верующий! Что же, если это действительно так, то пусть нас с неба поразит молнией! Нет, серьёзно, я хочу на это посмотреть». И у меня как-то само собой вырвалось: «Да будет так». В тот же час, с неба в то место ударила молния – две «шестёрки» Рэда погибли на месте. Джонни же отделался лёгким испугом, но до конца жизни находился в психиатрической клинике. Тогда это назвали несчастным случаем, а меня целый год, через каждые два дня, водили к психологу. Все вокруг боялись, что после этого я не смогу жить нормально. Другой бы обычный ребёнок на моем месте, наверное, так и замкнулся бы в себе, перестал разговаривать и сторонился бы людей. Но я много чего не понимал в свои семь лет с небольшим, однако даже тогда догадывался, что все эти «несчастные случаи» на самом деле не случайны. А ещё у меня не было внутренних терзаний по этому поводу. Хоть со мной и разговаривал школьный психолог, и родители всегда справлялись о моем самочувствии, я действительно не понимал, почему все так беспокоятся обо мне – не меня же ударило молнией.