После работы Дарья впервые не поспешила домой, а по ближайшей мощеной улочке, отходившей от Средней, спустилась вниз, к Пропонтиде, прошла сквозь Контоскалиевы ворота в древней стене, пересекла проезжую часть и очутилась на набережной. Солнце стояло еще высоко, но ветер с моря дул прохладный: осень понемногу заявляла свои права. Впрочем, было тепло. Дарья задумчиво побрела мимо огромных черных камней, прихотливо наваленных вдоль берега широкой полосой – любимое место рыбаков, кошек, купальщиков, туристов и влюбленных.
Ни в ком из них в этот час недостатка тут не было, даже в желающих окунуться в море, несмотря на конец октября: последние дни бархатного сезона всегда вызывали неуемный ажиотаж. Взад и вперед сновали разносчики чая, сладостей, орехов и баранок. То и дело раздавалась иностранная речь. Теперь в Городе чаще, чем раньше, звучал русский язык: после падения «железного занавеса» вокруг Московии оттуда приезжало с каждым годом всё больше людей. Постепенно Дарья научилась отличать московитов от соотечественников из Сибирского царства: последние вели себя зачастую куда шумнее и нередко возмущались чем-то, по их мнению, устроенным «неправильно» в столице мира. Московиты обычно были сдержанней, больше восхищались, чаще заглядывали в путеводители и карты. Зато они иногда выдавали чудовищно невежественные реплики: например, однажды в Святой Софии русская туристка за спиной у Дарьи назвала Богоматерь с Младенцем-Христом, изображенных на мозаике в апсиде, «дамой с лялечкой»… Дарье так и захотелось обернуться и спросить: «Скажите, зачем вы пришли смотреть на этот храм, если даже не знаете простейших вещей?! Зачем вообще приехали сюда?» Но она тут же подумала, что, может быть, эта женщина из Московии, а тамошняя религиозная безграмотность всем известна… Все-таки человек приехал, хочет посмотреть на Великую церковь, значит, в нем уже есть интерес… Нехорошо было бы так осаживать на старте! Да и вообще лучше не показывать свое знание русского. Дарья редко общалась с соотечественниками – не чувствовала желания, к тому же сибиряки эмигрантов недолюбливали, а московиты им завидовали… Иногда Дарья удивлялась, насколько быстро обжилась в Византии: ни ностальгии, ни скучания по бывшим согражданам… Она даже ни разу не побывала ни в одном из храмов здешней русской колонии, которая почти не поредела после Московской революции: подавляющее большинство эмигрантов не горело желанием ехать на «историческую родину», – и тут Дарья их понимала. Но всё же на исходе пятого года пребывания в Оке вселенной ей стало чего-то не хватать. Чего же?..