Восточный экспресс - страница 21

Зато постепенно Дарья стала ловить себя на том, что при наступлении выходных ждет их окончания, чтобы опять оказаться в лаборатории. Там можно было тихонько поболтать за работой с Эванной, любившей вдаваться в забавные сопоставления византийцев и ирландцев, выслушать за чаем занятную, а то и драматическую историю из жизни химиков, неистощимым запасом которых обладала тетя Вера, попытаться вникнуть в ученую перепалку Контоглу с Аристидисом или посмеяться над анекдотами из жизни студентов, которые любила рассказывать София, долго преподававшая химию в столичном Университете – «а если б не ушла, учила бы там саму принцессу!»

А еще случались те краткие моменты, когда можно было поймать взгляд черных глаз, чье выражение она не могла разгадать, или уловить жест красивой руки, убирающей за ухо упавшую на лоб прядь волос цвета воронова крыла, проследить движение длинных пальцев, берущих из вазочки печенье с тмином, улыбнуться язвительной шутке, вслушаться в бархатистый голос, а уходя вечером, положить ключ на стол и услышать краткое «до свиданья», встретить мимолетный, но совершенно бездонный взгляд, а иногда и увидеть, как чуть приподнимаются уголки тонких губ… Впрочем, это были всего лишь красивые штрихи на жизненном полотне, которые делали работу в лаборатории чуть более живописной – и только. Ведь правда же?

Из раскрытого окна донесся мелодичный звон трамвая, сворачивавшего с Галатского моста к Босфору. Панайотис любил этот звук – веселый и жизнеутверждающий, он в то же время создавал ощущение постоянства и успокаивал: если трамвай неизменно ходит с одного берега Золотого Рога на другой и звенит, значит, жизнь идет своим чередом и ее порядок не нарушен ничем из ряда вон выходящим. Однако сам Панайотис уже много лет не пользовался общественным транспортом, а в последние три года это было ему и не по статусу как главному редактору еженедельника «Синопсис» – полуофициального издания, которое поддерживало и разъясняло рядовым гражданам имперскую политику: прежний главный ушел на почетную пенсию, недвусмысленно указав на Стратиотиса как на лучшего преемника. Великий Пан, как шутливо называли его в редакции, жил вместе с супругой и двумя детьми в Галате, посередине склона холма, на котором возвышалась знаменитая башня, в новом доме, где Панайотис приобрел в рассрочку квартиру незадолго до женитьбы. Он с самых первых шагов в журналистике копил на новое жилище ввиду будущего обзаведения семьей, работая на несколько изданий, деньги же на свадьбу молодоженам свалились буквально с неба: Елизавета много выиграла на Золотом Ипподроме в декабре 2010 года, поставив на Василия Феотоки. Панайотису нравилась Галата – более спокойная, культурная, организованная и вылизанная, чем восточная часть Города, где куда сильнее ощущался элемент веселого хаоса и восточной небрежности, – поэтому когда зашла речь о месте жительства, варианты практически не обсуждались, тем более что Лизи, проведшая детство и юность в двухкомнатной клетушке, не была склонна капризничать, видя перед собой такую перспективу: просторная четырехкомнатная квартира с огромной кухней, высокими потолками, широким балконом и окнами с обзором на Золотой Рог, Галатский мост и Дворцовый мыс.