Эта мысль не давала ему покоя по дороге до самого Сталинграда, куда везла его старая председательша.
На перроне вокзала в Сталинграде она похлопала Шади по плечу и сказала сиплым, шершавым голосом:
– Удачи тебе, Сашок.
«Сашок», «Саша», – так называли его русские.
В толпе новобранцев он с радостью увидел своих земляков – это были казахи из соседнего села. Их семьи вместе когда-то давно перешли реку Урал и обосновались в России. Шади отыскал глазами Каира. Вот он стоит, понурив голову – дома остались двое маленьких сыновей и молодая красавица жена.
– Колосов!
– Я!
– Ивашин!
– Я!
– Ниязов!
Каир вздрогнул, поднял голову и прокричал —
– Дарханов! – дошла очередь и до Шади.
– Я! – крикнул Шади, вытянув шею. «Слава аллаху, в один отряд попали!» – пронеслось в голове у Шади.
Из двух соседних сел ушли все мужчины, кроме однорукого Григория, почтаря, и деда Романа, дряхлого старика с обожженным, еще в гражданскую, лицом.
Шади было 34 года. Высокий, статный, непохожий на своих сородичей ни лицом, ни телосложением, он был красивым смуглым парнем. В селе его любили за очень веселый нрав, вечные шутки и незлые проказы. Он любил махать бабам с телеги, показывая язык, за что они его с визгом догоняли и обдавали волной беззлобной ругани.
Шади не понимал, почему ему не хотелось, чтобы Амина обняла его и поцеловала на людях. Он боялся рассуждать на эту тему, ведь у мусульман не принято перечить отцам. Дед и отец сказали Шади – женись! И Шади женился на женщине на десять лет старше него, жене своего покойного брата. Что ж поделаешь – таковы законы.
Еще одно огорчало Шади – он не умел ни читать, ни писать. Каир умел, он был моложе на пять лет и успел научиться – но писать с фронта было некому, ведь жена и дети были неграмотны.
–
Амина была беременна. Она поняла это после того, как Шади отправился на фронт. Он не знал… Утром, выгоняя на поле колхозное стадо, ей стало нехорошо, и она, тихо охнув, упала на сырую осеннюю траву. Доярки бросились к ней. Мать осыпала ее проклятиями – дома трое детей, а она опять… Ребенок внутри нее шевелился так активно, что ей все время было больно – так с девочками она не ходила. Приходилось подолгу стоять, опиравшись на палисадный частокол.
«Это будет мальчик» – сказала ей мать, старая беззубая Фериэ. – «Род проклятого Дархана продлится!».