Джангир! Он спас меня. Этот флегматичный хиппи, человек мира, со своей вечно отстраненной улыбкой, оказался в нужное время в нужном месте. Присев рядом на ступеньку, спросил:
– Ты как?
– Попа болит!
– Голове легче! – и он тихонько засмеялся. – Слышу, кто-то зашел. Дай, думаю, посмотрю… И вижу, как ты летишь, руками машешь, а голова перевешивает. Решил подстраховать!.. Ты же не против?
– Джангир, вы спасли меня!..
– Да? А я думал, ты всегда так делаешь!.. – и он опять засмеялся. – Тут босиком нельзя, брат! Очень коварный пол. Особенно если мокро. Какой-то сверхскользкий мрамор. Я сам всегда во вьетнамках хожу.
И он продемонстрировал мне резиновые зеленые сланцы с розовыми перепонками.
– Посиди пока, не вставай без меня. А то опять улетишь. Где-то валялись старые…
Я на попе подполз к выключателю и включил свет. Вернулся Джаник. Протянул мне резиновую обувь.
– Держи! Они, может, и старые, но не скользкие. И свет лучше не включать. Всякая мошкара и жуки в гости придут. Потом не выгонишь. Вставай! Сейчас пару свечек принесу.
В безопасных сланцах я дошел до кровати, заботливо приготовленной моей мамой. Вернулся брат-хиппи.
– Держи свечи и спички. Ты за бычками пойдешь?
– Ага… А ты?
– Э, нет! Я спать! Этот спорт не для меня. Спокойной ночи!
– Спокойной… Спасибо!
Он улыбнулся и ушел, выключив лампочку. Музыка в его комнате затихла. В лунном свете с тумбы на меня смотрели два музыкальных проигрывателя разных эпох. На ладан дышащий новый магнитофон и бодренький старый пончифончик. Я разглядывал их и думал: «Интересно, они общаются друг с другом? Наверно, нет… Переводчик нужен. Хотя, может быть, нотами… Но они же играют разную музыку… Шарп может Аллу Пугачеву воспроизвести, а патефон – чего-нибудь японское…»
Понятное дело, что это был сонный бред. В ушах звенела тишина… Ко мне подошел Э. КАРУЗО и стал трясти за плечо.
– Подъем! Встаем! На рыбалку пора!
Я открыл глаза. Надо мной стоял Тофик с брезентовым рюкзаком на плече.
– Ну ты и соня! Не замерз? Тут по ночам холодно!
– Не замерз…
– Собирайся! Там позавтракаем. Я с собой взял.
И он вышел. Я осмотрелся вокруг: «Куда же делся Э. КАРУЗО? Тьфу, черт! Надо вставать!» Сел в кровати и, тряхнув головой, попытался сбросить сон… Но он плотно сидел во мне и никак не хотел покидать своего нагретого пристанища.