Быстро присев на свободное место возле входа в вагоне метрополитена, я осмотрелась по сторонам. Ехать придётся долго, почти через всю Москву. Читать прилюдно я так и не научилась, для меня, это всё равно, что находиться в общественном транспорте совершено голой, а занять свои мысли на ближайшие сорок минут, как не крути, а чем-то придётся. Не найдя подходящего экземпляра для визуальных психологических исследований, я тупо уставилась на носки коричневых сапог своей соседки и снова вспомнила про Светку. День рождения – нужен подарок! А что подарить женщине в её тридцать восемь лет абсолютно непонятно. Надо думать. Духи? Могут не понравиться. Косметика? Могу не попасть в тон. Платье? Нет, не угадаю! Тем более со Светкиным третьим размером груди это вообще не вариант. Пусть сама бегает до потери сознания по бутикам и примеряет новые коллекции. Вспомнила! Лучший подарок это книга! В обеденный перерыв выйду в книжный магазин и что-нибудь подберу на свой вкус, пусть просвещается! Тем более Толик, муж Светки, очень любит забиться в какой-нибудь дальний угол подальше от всех и читать всё, что под руку попадётся до самого утра. Как был в институте книжным червём, таким и остался. Вообще, повезло, конечно, с мужем моей любимой подруге. Толик тихий, интеллигентный, заботливый, может даже суп сварить, покормить детей и никогда не ругается. Ну, просто никогда! За те двадцать лет, что мы знакомы, я слышала от него два раза «дура» и один раз «сволочь», и то последнее относилось к пьяному мужику, который справлял нужду в сильный мороз прямо в их подъезде. Конечно, таких индивидуумов больше не осталось, разобрали всех до последнего, и Светику можно только позавидовать огромной белой женской завистью, но такого мужа, как Толик, честно говоря, мне не очень-то и хотелось. Почему? Вопрос, конечно, интересный, но очень сложный.
Со своим Игорьком я прожила пять лет, после института сразу расписались
свадьба, родственники, всё, как полагается. Счастливая была, как кошка! Ещё бы! Он был высокий, рослый, занимался лёгкой атлетикой, служил в армии в десантных войсках и очень этим гордился. Прямо выпирало это всё из него, словно перебродившее тесто из кастрюли. Поначалу мне нравилось это мальчишеское зазнайство, а потом стало почему-то противно. Ведь за всё время, что прожили вместе, ничего сам не мог решить. Как маленький ребенок! Куда устроиться на работу? Не знаю! Что купить в магазине? Не помню! Как собрать чемодан для командировки? Откуда мне знать! Что взять в отпуск и куда поехать? Решай сама! Вот и решала всё сама, пока он симпатичным незнакомым девушкам глазки строил. Но когда заговорила о ребенке… Я никогда не видела у мужика таких испуганных глаз! И вся эта гусарская бравада исчезла в один миг, словно испарилась. И остался совершено безвольный, эгоистичный, упрямый человек, но уже другой, которого я не знала. В то же день вечером он говорил со мной категоричным тоном, требуя в дальнейшем о ребенке даже не заикаться. Объяснил, что нужно сначала для себя пожить, мир увидеть, и всё такое. Конечно, я даже и не возражала, но осадочек, как говорится, остался. Тогда мне было двадцать семь, самое время завести первого ребенка. А куда ещё тянуть? У моей мамы в таком возрасте было двое детей: я и младшая сестра Лёлька. Да и о дальнейшей работе нужно было задуматься, пока в декретном-то сидишь, присмотришься, всё разузнаешь, что да как…