– Херня все это. Без меня, – буркнул Стась и бодро зашагал дальше.
Сергей улыбнулся и как ни в чем ни бывало весело заявил картежной бригаде:
– Ничего. Прикрытие я вам и один организую. Слово. Меня в этих краях каждая собака знает. Научите ремеслу?
Старшой пустил в морозный воздух изящное кольцо густого дыма.
– Эт по способностям! Хорошего человека отчего б не поучить. А, братва?
– Покажь руки! – потребовал Мелкий, отнимая комок снега от подбитого глаза.
Сергей, не понимая в чем дело, протянул вперед ладони.
– Пальцы длинные. Что надо! – цыганенок широко улыбнулся, показав верхний ряд ровных белоснежных зубов с двумя золотыми фиксами, вставленными явно для блатного форсу.
– Добро. Мы тут до весны на гастролях. Азам научим. Дальше сам соображай. В картах главное выдумка и наглость, все остальное – фарт. Усек? Как там тебя, кличут?
– Марута. Когда учиться будем?
– Братва, наш новый кореш Марута резкий, как понос! – заржал Мелкий.
– Ладно. Рома, дай колоду. Покажу деревне для начала, как скидывать масть.
Старшой взял услужливо протянутую цыганенком колоду, и она вдруг ожила, то перелетая, то веером рассыпаясь щелкающим в воздухе мелькающим столбиком. Сергей смотрел на представление как завороженный. «Хорошее дело. В жизни не помешает».
– Э-э! Помедленней, дядя! Ты как это делаешь?
– А ты усекай. Что своими мозгами дотумкаешь, то надежней в голове приживется!
* * *
Господь создавал браславский край с любовью и тщанием. Зеркало небес сотворил, не иначе. Куда ни кинь взгляд – всюду водная гладь да леса, огромные, что не охватить взором, озера, и озерки, и речушки. Все это великолепие – между пологих холмов, превращенных трудолюбивым народом в поля и делянки. И зверья полно, и птицы. А от ягод и грибов, бывают года, проходу нету: растут везде, чуть ли не в огороде.
Благословенная земля. И чего, кажется, не жить на ней в мире и достатке? Всем всего хватает, лови, паши, собирай, да заготавливай, как говорится, от пуза.
Но нет. По виду только – рай. Выжить среди всего этого счастья ой как не просто.
Ошибок тут не прощают. При всей гостеприимности и кажущейся простоте, граничащей с наивностью, народ на Браславах сложный, если не сказать суровый. Шутка ли дело, тысячелетиями бились за эти райские кущи охочие истребить местных и поселиться тут, во все века хватало. Буйных и дерзких вырезали первыми, вот и выжили те, кто по виду невзрачен, по словам не скор, кто добро и обиду запоминает крепко и навсегда.