– Сел выигрывать, не плачь. Фарт – не лошадь, к утру повезет. Он говорил вам, наверное, прежде чем начали играть?
– Мало ли кто кому чего говорил, – поморщился человечек и тут же отвернулся, но даже сутулая его спина, казалось, источала скрытую угрозу. – Проходи, устраивайся. Место сам найдешь. Не найдешь, дуй под нары, – подмигнул сокамерникам Рыжий, отчего те подобострастно заржали.
Стась, оценив не самым лучшим образом сложившуюся для него обстановку, под испытующими взглядами молча прошел по узенькому проходу и, раздвинув первые попавшиеся матрасы, положил между ними свой.
– Спросить надо бы было у людей, – мельком заметил Рыжий, прячась за своей импровизированной перегородкой.
Станислав, избегая ненужного конфликта, ничего не ответил, устало сел на край грубо сколоченных нар, вдохнул в полные легкие вонючего спертого воздуха и постарался почувствовать себя дома.
* * *
Сергей был готов взять вину на себя, но мудрый Цейтлин убедил: надо драпать в Петербург, подальше от разборок. Кто-то должен противодействовать следствию извне – вот основной закон лихих людей. Или можно присесть обоим и надолго. Деньги, как говорится, они и камень пилят.
Вняв голосу рассудка, под плач и стенания Софьи, пришлось спешно драпать от родных перебодских пейзажей в сторону Северной Пальмиры, где у Яшки были какие-то концы.
… Тихой гаванью оказалась подпольная опиумная курильня дедушки Лю. Мансарда с отдельным входом в виде пожарной лестницы, молчаливый, рот на замке, хозяин, что еще нужно беглому страннику? Шумная городская жизнь пришлась сразу по сердцу, и все вообще было бы прекрасно, если бы не ежедневные угрызения совести и мучительные мысли о брате. Ему сейчас наверняка туго, а он пока ничем помочь не может.
А поначалу показалось, что все будет на мази. Лощеный следак, с золотым браслетом на запястье – «подарок от сослуживцев», – чуть поломавшись для приличия, внял переговорным талантам Яшки и обозначил сумму.
Но, увы, столько не было…
Отдал все, что было скоплено игрой и темными делишками, заняв и долю Цейтлина, Сергей с унынием осознавал, что и наполовину не приблизился к запросу столичной акулы, озвученному Яковом.
– Так и сказал: дело уж больно серьезное. Гибель ребенка, порча имущества общественно опасным способом… Это ляжет тенью на его репутацию, «вы же понимаете»? – Яшка изобразил, как притворно вздыхает молодой следователь Мичулич, принимая пачку купюр. Говорит, еще столько же – и мы находим свидетелей. Или не находим свидетелей. Короче, этот мухлер сказал так: передайте своему братцу-кролику, что еще столько же, или его преступный сообщник будет гнить за решеткой до морковкина заговенья. Дал пару месяцев сроку.