– Какие дети? Что еще за чушь? – удивился Сергей, но Яшка, покрутив пальцем у виска, сказал, что нормальных людей в той среде нет и удивляться ничему не стоит.
Выпили по третьей чашке. Зло посмотрев на карманные тобиас, Сергей уже было привстал, чтобы раз и навсегда забыть о несвершившейся авантюре, но заметил как тревожно поправил кепи Король.
Проследив направление встревоженного взгляда отставного сексота, Сергей заметил, как по периметру рассаживаются молодые худощавые люди. По виду студенты, но по землистому цвету лица было понятно, что это вышедшие недавно сидельцы.
Сергей хмыкнул и снова уткнулся в газету, чтобы в десятый раз перечитать рекламу новейшего изобретения – волшебной мази мещанина Сироткина, по приобретении которой наложенным платежом оный гарантирует зарастание лысин и плеши у достопочтенных наивных господ.
– Не желают ли господа приобрести выигрышные билеты в помощь бездомным детям? – раздался приятный девичий голос за спиной Вашкевича.
Сергей, не оборачиваясь, начал раздраженно рыться в кармашке жилета, собираясь отвязаться от назойливой распространительницы, и только по вытянувшейся физиономии Яшки врубился, что прозвучало кодовое словосочетание.
– Безусловно, мадам, – Сергей встал, чтобы помочь даме присесть за столик, и едва не сел обратно: приятный голос был лишь бледным отражением образа стройной высокой девушки с огромными пронзительно-голубыми глазами на благородном строгом лице.
Девушка смущенно улыбнулась, продемонстрировав очаровательные ямочки, и, кивнув изящной головкой, склонила длинную шею. И когда с достоинством присела на предупредительно отодвинутый стул, Сергей вдруг понял, что пропал.
Пропал, попал, увяз, как заяц в капкане, неожиданно выстрелившем на ровной глади нетронутого снежного поля.
Щемящее чувство детского восторга враз опрокинуло мироздание, расширилось до самой глубины серого неба и сжалось, сконцентрировавшись на образе девушки. И он подумал, что нет ничего такого, что бы он не сделал ради того, чтобы быть рядом с этим ангелом, будто воплотившемся из его смутных фантазий, принявшем женское обличье, и вот – о чудо! – сидевшем на расстоянии вытянутой руки.
– Мира! – деловито, на западный манер, протянула тонкую кисть девушка, второй слегка поправляя черную вуаль модной французской шляпки.