Я остановилась, не зная, что делать дальше, а встречающие тоже просто смотрели на меня, будто не узнавали.
– Мика, ну что же ты стоишь! – отец, наконец, шагнул ко мне и обнял. – Мы очень за тебя переживали. Как ты?
– Хорошо, – я и не представляла, что говорить.
– Ну иди же, обними маму, – отец похлопал меня по плечу.
Было страшно обнимать эту красивую женщину. Это казалось чем-то вроде объятий со снеговиком.
«Все понятно. Мама меня никогда не любила. Вот поэтому она и не приехала в больницу. Вот поэтому я и не рада вспоминать ту жизнь», – мелькнуло в голове.
– С возвращением, – голос моей матери был таким же холодным, как и ее объятья. – Нам очень тебя недоставало.
– Все прошло хорошо? – отец посмотрел на моего сопровождающего.
– Вы правильно приняли меры. У ворот были журналисты, – отрапортовал тот.
– Ты не испугалась? – отец с тревогой посмотрел на меня.
– Нет, – я равнодушно пожала плечами и не стала говорить про того типа, который меня сфотографировал. Пожалуй, они будут не рады. Может, они вообще меня стыдятся? Что за авария, в которую я попала? Что, если перед этим я задавила кого-нибудь, а потеря памяти – попытка устранить неприятные воспоминания. Может такое быть? И совесть, и память дружно молчали. А значит, может быть все, что угодно. С равной вероятностью.
– Ну что же мы стоим? – отец легко подтолкнул меня в спину. – Пойдем в дом. Лена проводит тебя в твою комнату.
Из дверей тут же появилась немолодая женщина с аккуратно убранными волосами. Хотя на ней не было белого передничка, ее положение в этом доме считывалось весьма однозначно.
Я посмотрела на маму. Она не удостоила меня взглядом.
С ума сойти! Я даже не знаю, как ее зовут. Как бы выяснить, что произошло между ними?
Лена – что-то вроде горничной, или как там их сейчас называют, – проводила меня в комнату на третьем этаже. Очень красивую, надо признаться, комнату. Первым делом взгляд падал на панорамное окно, занимающее все пространство от потолка до пола. В комнате имелись зона гостиной с низким диваном и огромным экраном телевизора, спальня, расположенная в нише, а также ванна с туалетом и гардеробная.
В комнате царил идеальный порядок и… не видно было ничего, что могло бы рассказать обо мне – ни брошенной книги, ни царапины на окрашенной в светло-бежевые тона стене. Пустота и холод.