– Отец разрешил, – ответила девушка, передав поводья слуге. Легко поднявшись по ступеням, она поцеловала женщину в щеку.
– Дочь, не пытайся мне лгать! Отец был очень удивлён и расстроен, когда ты не появилась за завтраком. Достопочтенный Хайдди предлагал ему отправить за тобой людей.
– Скажи отцу, чтобы попросил рыжебородого сыча не совать нос в мои дела. Пусть следит за своими детьми, а не раздаёт советы, когда его не просят.
– Ты несправедлива к соседу. Он очень расстроился, когда отменил вашу с Рудкаром помолвку, но ему пришлось это сделать: ты чуть не угробила мальчика. Отцу с трудом удалось убедить Хайдди, будто сын попал в волчью яму случайно. Твоей сестре пришлось все лето выхаживать его. Только благодаря Эйе мальчик не остался калекой.
– Рудкар идиот. Я не понимаю, как можно было попасть в ловушку! Да любой, у кого есть два глаза, заметит свежую землю и торчащие колья. В любом случае, вы должны быть мне благодарны: Эйя счастлива выйти замуж за этого придурка.
– Эура, следи за языком! Здесь не трактир, изволь вести себя пристойно. И тебе стоит поторопиться! Твои сестры уже собраны, а ты …. ты посмотри на себя: волосы всклокочены, на щеке царапина! Целый день протаскалась с мальчишками на охоте, чертовка! Да простят меня предки, но я надеюсь, что в один прекрасный день ты переломаешь себе ноги и будешь тихо сидеть, вышивая у окна!
–Да, мам, – буркнула под нос Эура и скрылась за дверями дома.
Боги сурово наказывали Аурику за старые ошибки. После рождения третьего сына Трюггер и Аурика мечтали о дочке, но по всем приметам должен был появиться мальчик. Кто-то из кумушек нашептал Аурике: «Мол, живёт в окрестностях Снерхольма старая гоблинка, что ворожит на камнях, кишках и костях, а кто судьбу знает, тот перечертить её может. Долго ли умеючи? Гоблинцы мелкие, им много не надо: заплатишь за работу мёртвой курицей или отрезом полотна.»
Тот, кто дал сей совет почтенной Аурике, был или глупцом, или подлецом. Богини Судьбы сами выбирали, кто и каким должен родиться, чтобы вплести нить жизни в один только им известный орнамент на полотне этого мира. Судьба каждого была предрешена в тот момент, когда старшая из богинь отрывала пучок шерсти из пёстрой кудели. Только неразумный мог поверить, что гоблинские шаманы могут пробраться в мастерскую богов и разглядеть узор на сотканной ткани, а дважды неразумный – что нелюди могли уговорить богов покрасить нитки или изменить узор.