Бывали дни, когда ей становилось невыносимо смотреть на волка. Когда она сама оказывалась в опасной близости от слома. И только история удерживала ее от рокового шага.
«В одной стране, давно уже сожженной дотла, жила-была юная принцесса, любившая свое королевство…»
Эти слова когда-то давно она говорила принцу.
Принцу из льда и ветра. Принцу, принадлежащему ей, как она – ему; это началось задолго до того, как они оба узнали о связи между их душами.
Теперь заботы о защите ее некогда славного королевства лежали на его плечах.
Принц, от которого пахло соснами и снегом. Запахами ее королевства, что она любила со всем неистовством своего пламенного сердца.
И даже когда темная королева являлась сюда и указывала подручному, как надлежит истязать пленницу, принцесса думала о нем. Держалась за воспоминания, как за скалу посреди бурлящей реки.
Темная королева с паучьей улыбкой пыталась обратить воспоминания против принцессы. Она ткала обсидиановую паутину, вплетая в каждый важный узел иллюзии и мечты. Королева пыталась исказить все воспоминания принцессы о принце, сделать их ключом к разуму пленницы.
Правда, ложь, воспоминания – все это странным образом перемешивалось в сознании принцессы. Сон и черное пространство в центре железного гроба. Дни, проведенные на каменном алтаре в середине помещения. Дни, когда она висела на потолочном крюке. Дни, когда ее держали на цепях, вделанных в каменную стену. Все это начинало терять ясность очертаний, расплываясь, словно капля чернил в воде.
Поэтому принцесса рассказывала себе историю. Темнота и пламя глубоко внутри ее подхватывали слова, становясь слушателями. Запертая в железном гробу, на затерянном островке посреди бушующей реки, принцесса неутомимо повторяла слова этой истории, пока вечная боль терзала ее тело.
«В одной стране, давно уже сожженной дотла, жила-была юная принцесса, любившая свое королевство…»