Доказал, блин, что я самостоятельная папаединица.
Звонок в дверь. Плетусь открывать. Но, посмотрев в глазок, понимаю, что не хочу это делать. Ника приехала. Видимо, не выдержало материнское сердце — решила сама девочек забрать. Или почуяла неладное.
Но открыть дверь приходится.
— Привет, — здороваюсь с котёной.
— Почему так долго не открывал? — стягивает с ног кроссовки и поглядывает на меня недобро. — Что-то случилось?
— Не-е, — мотаю головой. — Случилось, — киваю.
— Так «не-е» или «случилось»? — жена смотрит на меня растеряно.
— Сама посмотри, — вздыхаю и киваю на дверной проём зала.
Ника проходит в комнату и, сделав несколько шагов, замирает.
— Привет, мам!
— Мам, привет!
Два зелёных человечка очень рады видеть маму. Бегут к ней обниматься. А мама в шоке.
— Саша… — моя жена, стоя на коленках, щупает лица девочек. — Саша что с ними?!
— Я уснул, а они нашли зелёнку, — признаюсь тихо.
— Зелёнку?! — подскакивает на ноги. — Ты с ума сошёл?! У них завтра концерт! Им на сцену выходить!
Пам-пам! Что я ещё могу сказать?
— Да, я хреновый отец, — выхожу из комнаты.
Слышу, как Вероника просит дочек одеваться. Она ворчит, конечно, но без злобы. Вот у кого нервы железные — у моей котёны.
— Надо было мне позвонить, если чувствовал, что не справляешься, — Ника заходит в кухню.
— Я не чувствовал, что не справляюсь, — стою у окна и смотрю на неё виновато. — Мне до последнего казалось, что всё под контролем. Пока не уснул. А потом уже поздно было звонить.
— Ещё и кухню всю угваздали, — качает головой, разглядывая следы детских ручек на шкафчиках. — Саш, сочувствую. Убираться будешь долго.
— Кухня-то ладно. Что с концертом?
— Разберусь как-нибудь, — пожимает плечиком.
— Кис, прости, — мне больше нечего добавить.
Ника почему-то от моего извинения напрягается. Стоит натянутой стрункой и в глазах у неё слёзы. А я не могу, когда женщины плачут! Действую на рефлексе — пытаюсь обнять жену, чтобы скорее успокоить, а она меня отпихивает от себя. Грубо.
— Саша, нет! — шагает назад. — И, пожалуйста, больше не называй меня кисой. Спасибо, — разворачивается и идёт к девочкам.
Это был удар под дых. Не физический — моральный. Но дышать сложно. Как будто реально в «солнышко» кулаком прилетело.
Как же так? Ника — моя котёна, киса. Я всегда её так называю. И что теперь?.. Не моя она, получается?