Запыхавшаяся, покрытая синяками, Аттия протиснулась меж двумя здоровяками и оказалась впереди. Всюду трещали факелы, едкий дым резал глаза. Прямо перед Аттией была огороженная канатами арена, где один-одинешенек сидел медведь.
Аттия изумленно уставилась на него. Черную шкуру зверя покрывала короста, маленькие глазки горели дикой злобой. На шее гремела цепь, другой конец которой держал укротитель, лысый усач с лоснящейся от пота кожей. Усач ритмично бил в висящий на боку барабан и дергал цепь.
Медведь медленно поднялся на задние лапы и пустился в пляс. Выше человеческого роста, он неуклюже кружил, из пасти капала слюна, цепь оставляла на шкуре кровавые следы.
Аттия нахмурилась. Каково медведю, она знала прекрасно. Аттия коснулась собственной шеи – синяки и волдыри от рабского ошейника, который она когда-то носила, превратились в едва различимые отметины.
Подобно этому медведю, Аттия была цепной рабыней. Если бы не Финн, она и осталась бы ею. Или погибла, что куда вероятнее.
Финн…
Это имя само по себе шрам: причиняющая боль память о предательстве.
Барабанный бой усилился. Медведь тяжело запрыгал, натягивая цепь, и толпа откликнулась одобрительным воплем. Аттия хмуро наблюдала за ним, а потом за огороженной ареной увидела афишу, прилепленную к влажной стене. Такие же афиши висели в деревне на каждом шагу.
Драный отсыревший листок загибался по углам, крикливо зазывая:
Люди добрые! Народ честной!
Спешите видеть диво дивное!
Чудо чудное!
Потерянных найденными!
Умерших ожившими!!
Спешите видеть
Величайшего Чародея Инкарцерона
В драконьей Перчатке Сапфика!
Спешите видеть Темного Чародея!
Аттия раздосадованно покачала головой. После двухмесячных скитаний по коридорам и заброшенным Крыльям, по городам и деревням, по болотистым равнинам и лабиринтам белых камер, после двухмесячных поисков сапиента, клеткорожденного – кого угодно, кому известно хоть что-нибудь о Сапфике, она попала на убогое представление в подворотне.
Зрители хлопали и топали. Аттию оттолкнули в сторону. Когда она снова пробилась вперед, медведь повернулся к укротителю. Тот явно испугался – тыкал зверя длинным шестом, пытаясь усадить и уволочь с арены. Зрители свистели и улюлюкали.
– В следующий раз сам с ним пляши! – презрительно выкрикнул какой-то мужчина.
Стоявшая рядом женщина захихикала.