— Гордей, давай еще немножко поспим, — мурлычет сонный голос.
И этот голос я знаю!
Скинув с себя ее руку, резко слетаю с кровати. Мне становится очень хреново. В глазах темнеет, тошнота давит на горло.
— Только не здесь, — хнычет зеленоглазая блондинка.
Я сосредотачиваюсь на двери. Выпадаю из комнаты и интуитивно нахожу сортир. Падаю на колени перед белым другом.
Бухло, что ли, нам в том баре паленое подсунули? Ну не бывает мне так погано! Или я просто не помню. Правда, давно столько не пил. Очень давно. Черт!
Поднимаюсь с пола. Умываюсь холодной водой, полощу рот и жадно пью прямо из-под крана.
Смотрю на себя в зеркало.
— Пиздец, Калужский, ты устроил… — провожу ладонью по короткой щетине. — Взрослый вроде уже, а облажался, как школьник.
Из зеркала на меня смотрят шальные красные глаза, пьяные еще. Рожа отекшая, на шее длинная воспаленная царапина.
Красавчик!
Сдергиваю полотенце с крючка на двери. Наматываю на бедра, чтобы не светить причиндалами. Пытаясь напрячь память, возвращаюсь в спальню.
— Полегчало? — тянется на кровати Соболева, дочь местного мехового магната и бывшая одноклассница моего младшего братишки.
Она по-кошачьи выгибает спину и проводит ладонью по груди с крупными темными сосками.
— У нас был секс?
Вопрос очевидно тупой, но мало ли. Я же был сильно пьян. Мог просто вырубиться.
— У нас был очень крутой секс, Гордей, — улыбается Ангелина. — Ты ничего не помнишь?
— Блядь! — сжимаю зубы.
— Красноречиво, — смеется она. — Иди ко мне, — скидывает с себя одеяло и разводит ноги в стороны. — Я напомню, как нам было хорошо всю прошлую ночь.
— Тормози, Соболева, — смотрю исключительно ей в глаза. — Как я здесь оказался?
— Мы вместе на такси приехали. Вы с парнями пили в баре. Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь. Я бросила все свои дела и примчалась тебя спасать.
— Я не мог тебе такое сказать!
— Посмотри в телефоне, там есть набранный номер и длительность разговора. И фоточки из клуба. Мы успели поселфиться, прежде чем уехали. Ты хотел начать еще в клубе, но я уговорила поехать ко мне. Потому что, Калужский, как бы ты мне ни нравился, но секс в туалете не для меня. Это пошлость и низость. А что ты нашел в Ясе, я до сих пор не понимаю. Она же никакая. А у тебя такой темперамент… м-м-м… — довольно облизывается, закатывая глаза к потолку.