Увидев, к чему идет дело, Ирвин пошёл в дом Пэтрисов. Испуганный и злой от собственного бессилия примчался муж Джил – Уилфред. Увидев, в каком состоянии находится его жена, он сел рядом с ней, не зная, что сказать. Все слова, что приходили ему в голову, казались пустыми и никчёмными. Тем ни менее, он что-то заговорил, то напоминая ей о том, что у них уже есть ребёнок, то уверяя ее, что ни в этот раз, так в другой, обязательно…
Чувствуя, что её голова вот-вот расколется на куски от ужаса, Меган на секунду отвернулась от плачущей Джил и застыла, изумлённая и испуганная, зацепившись глазами за крохотную фигурку, стоявшую у кухонного шкафа.
Это была Дороти. Годовалый младенец в длинном платьице из небеленого холста и чепчике с незатейливой вышивкой, выполненной руками Меган. Маленькая девочка, обычная с виду, и все-таки не такая, как многие другие. Вытянувшись, насколько позволял её младенческий рост, Дороти тянулась пальчиками к глиняным бутылкам на полке.
– Ах ты, ведьмочка моя! – воскликнула Меган. – Как же я могла забыть?!
Джил снова тихо взвыла, цепляясь за руку Меган, но та безжалостно вырвала свои пальцы из её хватки и бросилась к шкафу.
– Мама, – жалобно прошептала Дороти.
Руки Меган тряслись, когда она наливала зелье из бутылки в чашку. Крупно тряслись руки и стучали зубы. Глаза её были вытаращены, как у безумной.
– Выпей, Джил, – хрипло пробормотала она, поднося чашку к перекошенному от плача рту женщины. – Да пей же, пока не поздно! Плакать будешь, если зелье не сработает!
Джил тяжело всхлипнула и через силу сделала глоток. Жидкость оказалась почти безвкусной, но от неё по мышцам и нервам прошла неприятная сильная дрожь. Она отнимала силы, не давала телу напрягаться, все тревоги почти мгновенно отступили на задний план. Скривившись от удивительно сильного терпкого послевкусия, Джил подавила слезы, доставлявшие ей слишком сильное напряжение, и положила голову на плечо мужа. Странное состояние, похожее на паралич, завладела её телом. Ей стало все равно, что с ней происходит. Взгляд остекленел, смертельная усталость заставила мозг выключиться и спустя две минуты погрузила женщину в глубокий неестественный сон, при котором глаза и рот так и остались полуоткрытыми. Схватки постепенно прекратились. Джил спала так спокойно и крепко, как спят только младенцы, когда после долгого изматывающего плача их наконец-то накормят, укачают и убаюкают.