Попытался было взлететь и убраться прочь, но что-то держало его за щиколотки. Две другие горгоны, Стено и Эвриала, с воплями пробудились и тянули его вниз. Персей лягался и брыкался, тем временем призывая сандалии поднимать его повыше. Он пробил свод тумана и воспарил в ясном, залитом луной воздухе, визг взбешенных сестер звенел у него в ушах, но Персей не оборачивался.
А следовало бы, наверное. Увидел бы нечто чрезвычайно примечательное. С того дня, как Посейдон овладел Медузой у храма Афины, она была беременна близнецами. Как только Медуза лишилась головы, тем двоим наконец открылся выход из ее тела. Первым из разверстой раны возник юноша с сияющим золотым оружием. Звался он ХРИСАОРОМ, что означает «Золотой меч».
Оттуда же, откуда Хрисаор, появилась вторая фигура. С того самого дня, как великолепная АФРОДИТА восстала из пенного семени и крови отсеченных яичек Урана, не бывало на свете ничего столь сверхъестественно прекрасного, рожденного из чего-то с виду мерзкого. Близнец Хрисаора – сверкающе-белый крылатый конь. Он забил копытами по воздуху и взлетел в небо, оставив позади своего брата и двух оравших горгон.
Имя тому коню было ПЕГАС.
– Получилось! Получилось! Получилось! – вопил Персей луне.
И впрямь. Надежно спрятав голову Медузы в суме, которую он поначалу счел такой неинтересной, Персей полетел, опьяненный восторгом. Такое его охватило воодушевление, такое ликование, что Персей свернул не туда. Не налево полетел, а направо и вскоре увидел, что движется вдоль незнакомого берега.
Милю за милей пролетал он без устали, но неведомые края внизу озадачивали его все сильнее. И вдруг, с первым проблеском зари, ему открылся поразительный вид. Девица-красавица, нагая, прикованная к скале.
Персей подлетел поближе:
– Что ты тут делаешь?
– А ты как думаешь, что я тут делаю? И будь любезен, взгляд свой не своди с моего лица, если нетрудно.
– Извини… Но как тут не задуматься… может, помочь тебе чем-нибудь?… Меня зовут Персей.
– АНДРОМЕДА, приятно познакомиться. Как тебе удается висеть в воздухе?
– Это долгая история, а у меня вопрос предметнее: чего это ты прикована к скале?
– Ну… – Андромеда вздохнула. – Это все на самом деле из-за моей матери. История тоже долгая, но заняться мне все равно нечем, поэтому чего б не рассказать ее тебе. Мои родители, КЕФЕЙ и КАССИОПЕЯ, – царь и царица.