Потом Ксюша уснула, обессиленная выдающейся истерикой, прям в одежде. Просто грохнулась на кровать, сказала, что у нее нет сил. Попросила меня не уходить, остаться с ней. Закрыла глаза и засопела. Я сидел на краю кровати, подперев рукой подбородок., рассматривал пол. У меня был стресс. Спать я совсем не хотел и уйти не мог.
Я все анализировал тот вечер, пытался понять, что по-настоящему чувствует Ксюша к этому Диме. Пытался понять, что творилось в голове у Димы. И чем больше я думал, тем больше понимал, что я уже, откровенно говоря, ненавижу этого человека, будучи даже незнакомым с ним лично. Вечно улыбающаяся девчонка теперь курит, пьет и рыдает. Что дальше? Вскроет вины? Наглотается таблеток? Что теперь ожидать из-за незнакомого мне человека? Но даже если бы я знал его, что бы это изменило? Я бы набил ему морду? Вряд ли, за чувства не бьют. Он ведь тоже не мог заставить себя любить Ксюшу. Единственное, что я не понимал, зачем было вообще начинать все то, если изначально ничего не вспыхнуло?
С того дня я превратился в няньку. Ксюша то рыдала, взахлеб рассказывая об очередном потоке своих чувств, то молчала, погруженная в бесконечную волну горя осознания. Я отвлекал ее как мог. Иногда даже получалось. Иногда совсем редко на ее лице проскакивала улыбка.
Так продлилось до лета, потом она сломя голову помчалась на дачу. Планы были наполеоновские. Мне даже было страшно, что она действительно осуществит все, что хотела. Перед отъездом я поговорил с ней по телефону, попросил не делать глупостей. Она обещала мне. Я не поверил. Я не знаю, почему. Ксюша раньше не давала поводов не верить, но в тот вечер я был уверен, что все ее ответы были специально для меня. Для моего уха. Ответы были такие, чтобы у меня не возникало дополнительных вопросов.
Она уехала, я вздохнул с облегчением. Теперь это была не моя ответственность следить за тем, что она ест, что делает одна, считать сколько часов она поспала и не режет ли первый и последний раз по сизым венам. Теперь это была заботы Димы. Я уговаривал себя, что он позаботится о ней. Я пытался верить себе. Но и здесь меня постигло разочарование.
Я познакомился с девушкой в соседнем районе, когда расклеивал листовки. Младше меня на год, но ни по внешности, ни по поведению 13 лет ей нельзя было дать. Хотя насколько я имел право судить ее, если сам еще был глуп и с бездной в голове? Появление Олеси в моей жизни немного отвлекло от мыслей и вопросов о моей подруге.