Объявившись в городе Пафе, на Кипре, он выдал себя за последователя Христа под именем Бар-Иисус>15. Очаровав многих волхованием, скоро обосновался рядом с проконсулом Сергием Павлом, ибо от обманутого им народа сподручнее было ему подниматься к высотам власти, а не напротив, в подражание Христу, преисполнившись знанием спускаться к невежественному люду. Получив от окружения проконсула и прочих людей прозвище Элима>16, лжец этот удивлял всех волшебной своей силой. Скоро, как видно из «Деяний Апостолов», Дух Святой привёл сюда же, в Паф, Варнаву и Павла, для обращения проконсула в христианство, но Симон (он же и Элима, и Бар-Иисус) всячески противился им, не забывая о том, что вынужден был оставить Кесарию, после проповеди Петра и Иоанна.
Пламенеющий верой Павел, исполнившись тогда Духа Святаго, обличает волхва, называя его коварным злодеем, врагом правды и сыном диавола, и глаголет к нему не как к неизвестному до сих пор, но как к известному: «перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних?»>17 Павел, в отличие от Петра, не останавливается на разговорах, пускай и гневных, но призывает на обольстителя-колдуна руку Господнего мщения и поражает чародея слепотой «до времени».
Ослепнув, Симон пришел в ужас, ибо кара Божия была на нём. Даже изгнание не так удручает его… Однако, прозрев, он вновь принимается за прежние свои проделки, только отныне всячески избегает встреч с апостолами Христовыми, которые оказались вовсе не смиренными агнцами. Потому и говорит Писание [и не только о чародее Симоне]: «погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну, и обращу мудрость мира сего в безумие».>18
Увязнув в гордыне, не желая избавляться от безумной идеи [будто он – Бог и Создатель всего], бежал Симон также из Антиохи, Лаодикии, Коринфа, Ефеса – отовсюду, где лгал и чародействовал, едва только слышал о приближении апостолов.
Но не за ним спешили посланники Христовы! Ведомые Духом Святым, без устали распространяли они повсюду благоухание познания, умножая в короткие сроки число верных, боящихся Бога избранных Его, и провозглашая спасение Благой Вестью. Симон-маг путался в ногах у них, нисколько не в силах помешать Промыслу Божьему в труде апостольском. Он не понимал этого и тужился – перед немногими оставшимися учениками – представить себя значительной, не познанной никем силой, стоящей выше Бога христиан. Похоже, сам он в это не верил, но продолжал играть роль с отчаянным упорством и упрямством мула. Однако, трудно идти против рожна!