– Что он делает? – напрягся Андрей.
Маршрутка, явно не вписавшись в поворот, на приличной скорости пересекла сплошную, выскочила на встречку и летела теперь прямо в лоб Андрюхиной фуре. Андрей резко дал по тормозам, одновременно нажал на басовитый клаксон. Фура на скользкой дороге при резком торможении ведет себя непредсказуемо, вот и сейчас, взвизгнув тормозами, гася скорость, она начала складываться. Прицеп стал догонять тягач, перегораживая дорогу полностью. Водитель маршрутки вышел из заноса, но еще не поймал свою полосу, затормозить уже не успеет, и, скорей всего, войдет по самую задницу в перегородивший дорогу прицеп. Андрей, конечно, не пострадает, но погибнут пассажиры переполненной маршрутки. Надо спасать ситуацию.
Андрей убирает ногу с тормоза, выкручивает баранку, выжимая сцепление, переключает пониженную и вжимает педаль газа в пол. Тяжелая фура, набирая обороты, прокручивая колеса, нехотя уходит из бокового юза, срывается с места, освобождая дорогу маршрутке, которая в последний момент успевает проскочить. Водитель и пассажиры облегченно вздыхают, но груженую фуру уже не остановить, она, набрав скорость, на полном ходу улетает с шоссе в кювет, переворачиваясь в глубоком придорожном овраге. Металлическая кабина мнется как картон, душа, зажимая и переламывая как спичку Андрея, тело которого потом будут в течение долгих часов, при помощи автогена доставать эмчеэсовцы.
Ну что же, Андрей, добро пожаловать на борт.
Наша бригада потихоньку росла и ширилась. Каждого нового члена мы все вместе встречали в палате для новорожденных, но выбор, кто он, этот следующий, лежал только на мне.
Вечером мы собирались на посиделки за чаем с пирожными у меня в комнате. Мой холодильник продолжал не переставая, каждый раз несказанно удивляя и радуя меня, творить чудеса кулинарного и поварского искусства – свежие деликатесы в его недрах не иссякали. Откуда все бралось одному Богу известно. Мы садились в кружок, рассказывали о себе, вспоминая свое прошлое, пытались выяснить, не было ли у нас общих знакомых, а вдруг наши дороги пересекались тогда, в далеком теперь уже, двадцать первом веке.
Для меня было крайне удивительно, что ребята, попавшие к нам, спокойно воспринимали действительность, никто не истерил, не рыдал, не возмущался по поводу несправедливости своей доли, не клял судьбу-индейку, то есть психика у всех кандидатов была устойчивой. По тому, как ребята усваивали все происходящее, насколько быстро они адаптировались, я, поразмышляв и все сопоставив, понял, что они совсем не зря были выбраны Отцом из семи с половиной миллиардов проживающих в то время на планете Земля людей. Они были особенные. И дело не только в психологии, было еще что-то такое, неуловимое в чертах их характера, в их человеческой натуре, в сути, заложенной в них при рождении, чему я пока еще не нашел обозначения.