Километра два я по лесу прорысил, гляжу — ручей. Я в
него — и рванул себе против течения. Прошлепал еще метров семьсот —
и на валун, оттуда — на дерево и в крону, повыше. Тут как раз и
собачки брехать начали.
Я на дереве поудобнее утвердился, к коре прижался,
вторым стволом прикидываюсь — и выглянул осторожненько. Как раз
первый пес показался.
Ну, доложу я вам, и зверюг они тут развели. Ростом с
теленка, черный, словно сажей вымазался, на шее ошейник шипастый, в
пасти клыки — с палец, пена клочьями летит. Та еще тварь, обычная
фрицевская овчарка против нее — щенок недоделанный.
Страховище это мимо пронеслось, за ним еще два таких.
Я уж было вздохнул, как вдруг слышу — топот. Хозяева собачьи
пожаловали.
Ну, эти ребята явно в музее первыми отоваривались.
Трое, на вороных конях и с ног до головы в черную броню заделаны. У
седла меч приторочен, и плащи за спиной, словно знамя развеваются.
И все черное. Явно эсэс какие-нибудь сдвинутые — заскок у них на
этом цвете.
Проскакала эта троица вслед за собачками. Я еще
полчаса на дереве поскучал, послушал — нет вроде, не возвращаются,
— слез и наддал так, что только пятки засверкали. Такой марш-бросок
выдал — любо-дорого. А что? Мешка за спиной нет, автомат тоже к
земле не тянет, только и успевай ноги подставлять.
Отмахал я так еще пяток верст, чувствую — притомился.
Но вроде оторвался, лая не слышно. Вообще ничего не
слышно.
И только сейчас я соображать начал — странный
какой-то лес. Обычно, когда по лесу идешь, нет-нет да и цвикнет
птаха какая. Даже когда ломишься напролом, словно лось раненый,
звук какой-то всегда есть. А тут даже ветра в кронах нет. Нехорошая
тишина. Мертвая.
На фронте такая тишь только перед большим боем
бывает.
У меня от этой тишины сразу мурашки по спине
забегали. Пакостное ощущение — идешь и не знаешь, где тебе на
голову кирпич свалится. А то и чего похуже.
Деревья тоже непонятные какие-то. Ни берез, ни сосен
— вроде бы дерево как дерево, а что за дерево — леший знает. Первый
раз такие вижу.
И погода странная. Лето сейчас, тепло, а солнца не
видно. Но муторность на душе такая, словно в самую распоследнюю
осеннюю распутицу весь артполк на горбу тащишь.
Одно ясно — на Украину это не похоже. Тогда где
я?
Я щетину поскреб — нет щетины. Как вчера вечером
перед выходом побрились — вот за сутки и отросло. Хотя — если сразу
с того болотца на аэродром и в самолет — запросто могли за пару
часов к черту на кулички уволочь. Вот и гадай теперь, старший
сержант, куда тебя занесло.