Бармен стоял в напряжении боясь, что странник может выстрелить в любой момент. От страха у несчастного парня выступил пот на лбу, но несмотря на это, он внимательно слушал странника, ожидая его вопроса.
– Почему именно Хеннесси, а не скажем… Джек Дэниэлс?
И тут рука бармена резко потянулась под барную стойку, но на этот раз он хотел достать уже не бутылку текилы, а заряженный обрез, приготовленный на такой случай. Странник не дал бармену вытащить обрез, он выстрелил ему прямо в грудную клетку. От чего тот свалился на пол, задыхаясь и захлёбываясь собственной кровью. После, странник вложил дымящийся от выстрелов револьвер, обратно в кобуру. Сегодня он ему больше не пригодиться.
От всей этой пальбы, весь народ, который сидел в баре с криками выбежал на улицу. Кто-то сразу побежал за шерифом и законниками. Странник же, остался один в баре. Он подошёл к бармену на бирке которого было написано Хеннесси, бедный парень ещё дёргался от боли и захлёбывался кровью, продолжая твёрдой рукой сжимать обрез, но не в силах поднять его. Умирая, бармен в упор смотрел на своего убийцу, злобно испепеляя его взглядом и жалея лишь об одном – что, не может сделать последнего усилия и выстрелить в этого безродного чужака.
– Тот, кто сеет семена убийства и боли, не пожнёт радость и любовь – сказал странник умирающему Виктору Криду.
Перед смертью, последнее что видел Виктор, это глаза стрелка – человека который убил его. Серые блеклые глаза, в которых не было ни грамма сочувствия. Глаза, которые, несмотря на свой юный возраст повидали много плохого и ужасного в этом мире. Бесстрашные и хладнокровные – это были глаза настоящего убийцы, на чьём счету немалое количества жертв.
– Эй ты в баре – раздался громкий мужской голос с улицы – у нас полсотни ружей и все нацелены на этот дом, у тебя только один шанс выйти оттуда живым. Ты должен выйти с поднятыми над головой руками!
Странник снял пояс с револьверами и положил его на барную стойку.
– Я имею удовольствие говорить с шерифом – не спеша отозвался странник.
– Да это я, шериф Адриан Донат – ответил голос с улицы.
– Великолепно шериф, я сложил всё имеющиеся оружие. И как вы мне велели, готов выйти сейчас на улицу, с поднятыми над головой руками. При этом я верю, что не буду застрелен на улице, не вами, не кем-то из ваших помощников, будучи безоружным.