Его крупная фигура в темном костюме, белоснежной рубашке без
галстука мгновенно приковала к себе внимание всех присутствующих.
Густые черные усы и характерный кавказский профиль придавали ему
особую выразительность.
— Продолжайте, товарищи, продолжайте, — махнул он рукой, видя,
что все поднялись при его появлении. — Я немного задержался, но
теперь буду с вами до конца этого важного заседания.
Курчинский мгновенно поднялся с места:
— Товарищ Орджоникидзе, мы только начинаем. Товарищ Краснов как
раз собирался представить свой доклад.
Орджоникидзе подошел к столу и занял место председателя.
Курчинский с плохо скрываемым недовольством переместился на
соседний стул.
— Отлично, — кивнул нарком, оглядев присутствующих
проницательным взглядом. — Итак, у нас на повестке дня вопрос о
Татарском нефтепромысле товарища Краснова. Слушаю ваш доклад,
Леонид Иванович.
Атмосфера в зале мгновенно изменилась. Я почувствовал, как
некоторые из «нейтралов» выпрямились и обратили на меня более
внимательные взгляды. Даже сторонники Студенцова стали менее
самоуверенными. Появление наркома нарушило заготовленный
сценарий.
— Товарищи, — начал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и
убедительно, — разрешите представить вам доклад о результатах
работы Татарского опытного нефтепромысла за истекший период и
перспективах его развития.
Курчинский, хотя и был оттеснен с места председателя, не
собирался сдаваться:
— Прежде чем товарищ Краснов начнет, предлагаю определить
ключевые вопросы, на которые должен ответить доклад, — вмешался он.
— В частности, экономическую эффективность промысла по сравнению со
стандартными предприятиями Главнефти и целесообразность сохранения
нестандартной организационной структуры.
Орджоникидзе бросил на него быстрый взгляд:
— Товарищ Курчинский, давайте сначала выслушаем доклад
полностью, а потом уже будем задавать вопросы и определять ключевые
моменты. Иначе мы можем заранее направить обсуждение в узкое русло,
а нам нужна полная картина. Продолжайте, товарищ Краснов.
Курчинский поджал губы и откинулся на спинку стула, сложив руки
на груди. В его глазах я прочитал плохо скрываемое раздражение.
Я разложил перед собой графики и таблицы, приготовившись
представить результаты работы промысла. На душе стало немного
легче.
Появление Орджоникидзе изменило расстановку сил. Но основная
битва еще впереди. Студенцов имел в рукаве не один козырь, и он
обязательно попытается их использовать.