— Да чо ты ломаешься-то? Ровно всё будет, отвечаю! - низкий лоб,
тяжелые надбровные дуги и нижняя челюсть, большое расстояние от
носа до верхней губы, «заячьей». Но взгляд крохотных водянистых
глаз нагло-уверенный.
— Я никуда с тобой не пойду и не поеду. Сейчас придёт мой
парень. Тебе лучше уйти, - голос Лины не то дрожал, не то звенел.
То ли со страху, то ли со зла.
— Мне виднее, чо мне лучше, поняла, ты?! - потемнели кабаньи
глазки под не единожды рассечёнными бровями.
— Я предупредила. Сам виноват, - посчитав беседу завершённой,
она повернулась обратно к Алисе и малышу, которому недавно купили
какого-то светящегося и поющего зайчика. Он так радовался… Но
поворота не получилось.
— Я тебя не отпускал, ты! - рыкнул парень, хватая Энджи за
локоть. Мою Энджи. Моего ангела.
Кажется, подобную сцену я видел в каком-то фильме или сериале —
не помню. Но то, что руки и ноги сделали всё сами — вне всяких
сомнений. Мне такая драматургия и хореография точно не по
плечу.
Тот, что с бровями и свинскими глазками, взвыл, бросив руку
Лины, и резко сунулся вниз, будто потерял контактную линзу, очень
дорогую. О существовании которых вряд ли знал. Потому что я, выйдя
из-за его левого плеча, зацепил ухажёра двумя пальцами за нижнюю
губу и резко опустил руку.
— Всё в порядке, солнце? - ровно, будто мимоходом, спросил у
Энджи. Фейерверком эмоций на её лице можно было бы любоваться
вечно, честное слово. Но схватывала она влёт.
— Да, родной. А как ты пришёл — вообще отлично! Всё порешал? -
она каким-то вальсирующим лёгким движением оказалась рядом со мной
и чмокнула в щёку. Снова ближе к губам.
— Да, там всё ровно, - отреагировал на её «вброс» я. - А это —
знакомый твой? - и легко тряхнул правой рукой, от чего этот, в
майке, едва на колени не упал и снова начал завывать, чуть прибавив
громкости.
— Нет, что ты. Юноша обознался и уже уходил, - батюшки, княжна —
это как минимум! Осанка, стать, поднятый подбородок и искры в
глазах.
— Уй! - сообщил недовольно Павлик с рук Алисы, что подошла и
встала рядом. Жаль, не пояснил племяш — то ли это означало
благосклонное дозволение юноше покинуть нас, то ли его личную ему
характеристику. Наслушался, видать, от этих мастеров местной
словесности.
— Яр, там ещё трое, - громким шёпотом сообщила сестрёнка, качнув
головой вправо.