Пушкин: Да ерунда все это. Просто не повезло.
Горчаков: Вот в этом твоя главная беда. Выигрывает не тот, кому везет, а тот, у кого больше выдержки и способности просчитывать ходы. Математика, мой дорогой, чистая математика!
Пушкин: Никогда не любил точные науки.
Горчаков: То-то и оно! Ну, скажи на милость, здесь-то ты кому умудрился проиграть? Я понимаю, в Петербурге. Но в этой глуши…
Пушкин: Да тут у соседского помещика общество собиралось…
Горчаков: Девицы, наверное, на выданье были?
Пушкин: Как догадался?
Горчаков: Ну, брат, я тебя не первый год знаю. Чем еще тебя можно заманить в провинциальное собрание? Ладно, ну их к черту! Дай я тебя обниму что ли! (обнимаются, трижды целуются). Тьфу, а бакенбарды-то отрастил! Баки как у собаки! Да просыпайся уже! Гимнастику, поди, бросил делать? Помнишь, как в лицее? Гимнастика лучших французских борцов! И английский бокс! А? (пытается боксировать с Пушкиным, тот вяло отмахивается).
Пушкин: Да отстань ты! Голова болит! Пошли лучше завтракать. (Садятся за стол). Надо холодное полотенце на лоб положить.
Горчаков: Тебе бы сейчас не полотенце, а другого лекарства надо. Эй, человек! Человек! (Входит слуга) Рюмку водки барину!
Слуга: Позвольте, это как же с утра-с…
Горчаков: Ты еще поговори у меня! Ну-ка быстро! (Поворачивается к Пушкину). Кстати. Почитываю твои сочинения. Хоть служба и не много времени оставляет, стараюсь быть в курсе.
(Слуга вносит водку, Пушкин нюхает, с отвращением морщится).
Горчаков: Давай, давай. Надо.
(Пушкин залпом выпивает рюмку водки).
Пушкин: И как?
Горчаков: Что «и как»?
Пушкин: Сочинения.
Горчаков: Ты знаешь, свежо. Местами живо. «Руслан и Людмила» – просто чудо. В некоторых моментах смеялся громко и довольно долго. А вот стихи есть очень унылые. Не могу такое читать.
Пушкин: Не все же время радоваться.
Горчаков: Не все. Бывают в жизни и огорчения. И тоска даже одолевает. Но в такие моменты еще и стихи меланхолические читать – увольте! Это ж только и будешь что лежать на диване, предаваться грусти и жалеть себя любимого.
Пушкин: Так а чем же это плохо?
Горчаков: Дело кто делать будет? Кто интересы государства станет отстаивать? Кто политику вести будет и заводами управлять?
Пушкин: Ну, не всем же политику вести. Кому-то и на диване похандрить не грех.
Горчаков: А еще лучше на печи. На Руси это принято. Сидеть сиднем 30 лет и 3 года, а потом в богатыри записаться.