– Это у меня двое маленьких детей, и сейчас они дома одни, а я при этом не смотрю на часы.
– Напрасно вы этого не делаете, мамаша.
– Ты просто самовлюбленный наглец, – не сдержалась Марина, – ты используешь всех исключительно для своей радости и удовольствия. Это безнравственно. Ты меня раздражаешь своими низменными принципами, – она почти кричала.
В комнату, где еще стоял пьянящий запах любви, просочился отрезвляющий дух ненависти. Она закрыла лицо руками, чтобы спрятать дрожащие ресницы и полные слез глаза. Ее разум не мог примириться с тем, что нужно встать, мило улыбнуться, попрощаться, протянув руку, и удалиться с гордой, прямой спиной в пустоту. Ведь именно этого он ждал от нее.
А ей хотелось, чтобы он сейчас же подошел к ней, ласково обнял за плечи, прижал покрепче, и шептал успокоительные, извиняющиеся слова.
«Ну, держись, – мысленно вскипел Олег, – ты сама этого хотела. На меня где сядешь, там и слезешь».
– Никогда не знал, что жизнелюбие и самолюбие – это какие-то страшные, запретные понятия. Вот тайные встречи с чужим мужем я бы скорее назвал запретным и безнравственным. Чужие грехи, они ведь скорее бросаются в глаза, чем свои собственные. Не так ли, а, Марина Андреевна? Чего молчишь-то? – он чеканил слова не спеша, цинично-ироничным тоном, с привкусом металла.
– Да, я люблю жизнь, я люблю ее всей душой. Да, я не перестаю ею наслаждаться. Это мой единственный, волшебный, фантастический роман, который никак не заканчивается. Роман, полный гармонии с миром, с жизнью, с существованием. Как угодно, как тебе больше нравится. Моя любовь к жизни, а жизни ко мне – это взаимное чувство, и оно ежедневно наполняет меня радостью. Я ведь этого никогда не скрывал, Боже упаси. Я с удовольствием поедаю жизненные плоды, наслаждаясь их спелым соком и не задумываясь, не рассуждая, как некоторые, предаюсь счастью. У меня все отлично! Это у тебя вызывает раздражение? Это тебя выводит из себя? Весьма сожалею, моя прекрасная Сирена, но поделать ничего не могу. Тебе же больше по вкусу страдать, выискивать разные несовершенства в жизни. Даже в нашей сегодняшней прекрасной встрече ты готова найти изъяны и от этого портить себе и мне настроение. У нас с тобой отличная постель, почему бы этому не порадоваться? Но нет, тебе это недоступно. Страдания, или поиск страданий – то, чем ты так усердно увлечена, совсем не для меня. Каюсь. Виноват.