– Пойдем быстрее. Я ждал десять лет.
Когда Федор вошел за порог, ликованию домашних не было предела. Они плакали и смеялись, щедро изливая чувства, накопившиеся за долгое десятилетие разлуки.
Все вместе они сели за стол, и лишь одно пустующее место не давало покоя Федору. Он обязательно узнает, как умер Руслан, но позже, чтобы хоть немного продлить радость встречи.
Три женщины: мама, бабушка и сестра не сводили с него глаз. Они, как и Федор, сотни раз прокручивали в голове эту встречу, представляли, как он вырос и возмужал, и вот теперь он сидит рядом, жив и здоров.
Его засыпали вопросами. Федор рассказывал и о своем путешествии, скрывая волшебство, пропитавшее весь остальной мир, за пределами их деревеньки. В его устах Мегаполис превратился в деревянную Москву, машины преобразились в повозки, а Сеть стала библиотекой. Он на ходу сочинял то, что они хотели услышать, стараясь не ляпнуть чего лишнего.
Он забыл про профессора, и про их миссию. Он слушал и говорил. И хотя он не мог быть искренним с семьей, рассказывая то, что по-настоящему удивляло и поражало его в городе, тепло печи и семейный уют опьяняли его. Лишь один вопрос мешал полному счастью – «Что же случилось с отцом?» Василиса чувствовала его напряжение и собравшись силами, начала печальный рассказ:
– Три года назад было очень холодно, и земля стала бесплодной. Почти весь урожай погиб. Мы недоедали, на счету была каждая кроха, и к середине зимы наши скудные запасы закончились. Вся деревня голодала…
Лицо Василисы осунулось, на нем проступили морщины, которых Федор раньше не замечал, её глаза потускнели, и Федор представлял испытания, выпавшие на их участь.
– Федя, ты хорошо питался в городе?
– Да, очень.
– Как же хорошо, что ты уехал, – произнесла она потухшим голосом. – Хорошо, что тебя не тронуло наше горе…
Федор ощутил, как глаза и кожа вокруг задрожали – ещё и одно слово или взгляд, и он заплачет. Низким голосом он ответил:
– Я должен был остаться и помочь! Не стоило уезжать. – Он плотно сжал кулаки.
Василиса обняла его.
– Руслан вместе с другими мужчинами пошли на охоту, – она крепко закрыла глаза, слова застывали в горле.
Они заплакали. Грудь Федора тяжело поднималась, но воздуха не хватало. Он чувствовал, что задыхается.
– Я… Я п-просила его остаться, но он сказал, что иного выхода н-нет…