МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Том 3 - страница 8

Шрифт
Интервал


Утром я ушёл, пока она ещё спала, я убрал всю посуду, как и обещал. И снова вспоминаю, что надо поговорить… эта мысль хуже адского наваждения… Снова Оля… Оля, с которой я теперь должен стать чем-то единым… Господи, неужели я так сильно провинился перед тобой, что ты так жестоко наказываешь меня?

Глава 2. Тяжесть

– Привет, – Лёля вошла, открыв дверь своим ключом. Я из кухни услышал, как она входит. Я знаю, что это она, потому что больше ни у одного человека нет ключей от моей квартиры. Она сразу пришла ко мне на кухню. – Что это ты слушаешь? Театр у микрофона? – бледная немного, огромные глаза. Что ж… я всё-таки хорошо узнал тебя, Лёля.

– Это Бунин, Иван Алексеевич, – сказал я. – Ты что? – я смотрю на неё незамутнённым взглядом честного человека. Я отрепетировал этот взгляд уже давно. Я ждал тебя, Лёля, ещё вчера… спектакль был разыгран по моему сценарию идеально, всё в своё время.

– «Что»? – рассеянно переспросила Лёля.

– Что с тобой? – спросил я.

– А что со мной? – она не ответила взглядом.

– Почему ты вдруг пришла?

Она вздохнула, села к столу, она не может, похоже, ни говорить, ни смотреть не только на меня, на весь мир, больно тебе… Прости, Лёля, без мести не получилось.

– Возьмёшь пожить к себе? – слабая тень улыбки.

– Станешь жить со мной? – спросил я.

– Ну, если позволишь, – проговорила она, опять вздыхая.

Я отодвинулся от стола, мне хорошо, я не могу не улыбаться:

– Прямо сейчас можно начать?

Она качнула головой не глядя на меня:

– Нет. Прогонишь?

– Да нет. Я добрый, – улыбнулся я, – оставайся так.

Лёля засмеялась. Сначала весело, нормально… Но вскоре смех её превратился в рыдания… она зажала рот обеими руками, сжимаясь в комок. Я подошёл к ней, хотел обнять, успокоить её, но она оттолкнула мои руки, вся трясясь.

– Не бойся меня. Я тебя не обижу…

Лёля… ты доверяла мне когда-то, обними меня, позволь мне тебя успокоить… Позволь мне позаботиться о тебе, я могу, ты это знаешь… Лёля обняла меня, доверчиво прижимаясь, обняла за шею, как ребёнок. Такая, слабая, почти неживая, она нежная, податливая… Я всё вернул себе. Всё, что она сама отобрала когда-то. И куда надёжнее, чем прежде, когда всё было предоставлено судьбе и происходило само собой…

– Где Лёля? – Алёша влетел ко мне в кабинет прямо от входной двери, как вихрь.

– Что значит, «где Лёля?» Вы вместе ушли вчера… – я едва успел развернуться от стола, за которым сидел, занимаясь новой монографией.