Я взял из его открытой ладони пуговицу в руки: тяжелая, большая, диаметром примерно как пятимарковая монета. Блестящая, зеленого цвета с выпуклым, витиеватым, серебряным узором.
– Ну наверное пока все, мне не звони, дальше тебе по большей части придется полагаться на себя. Я хоть издали, но все равно буду за тобой приглядывать и по возможности подстраховывать.
– Спасибо, -сказал я.
Дядя Роланд испытывающе посмотрел на меня:
– Нет, Яр, не надо меня благодарить. Я тебя не в парк атракционов пригласил. Твои бы родители не обрадовались бы, а еще мне и по шапке надавали, если бы узнали во то я тебя втянул. Просто наступает время и перед каждым человеком обязательно встает выбор, либо ты что то делаешь во благо других, либо просто коптишь небо до самой смерти, как тот пескарь который всю жизнь боялся выбраться из под камушка, предпочитая ни во что не вмешиваться, смотря со стороны какой в его пруду твориться беспредел, переживая исключительно за свою шкуру. По ночам мечтая о том, что возможно кто то придет и поменяет все в один миг, сделает этот мир лучше и справедливей. Так вот мы с тобой и многие другие, что рискуют своим благополучием и жизнью и есть эти кто то. Ладно, Яр, мне пора, держи краба, – дядя Роланд встал и протянул мне ладонь.– Удачи тебе и береги себя.
– Спасибо, дядя Роланд, за меня не сомневайтесь, все будет хорошо и честное слово я вас не опозорю, -крепко пожал я ему руку.
– Я не сомневаюсь, – сказал он одевая фуражку. – Все пока.
Дверь за ним закрылась, оставляя мне вопросов больше чем ответов. Но с другой стороны как он говорил надо успокоится и все вопросы решать по мере их поступления. Я взглянул на мой разобранный голографон, валяющийся на столе.
– Ну..с парень, с тебя и начнем.
Оказывается разбирать голагрофон гораздо легче чем собирать его. Кто бы знал. «Спасибо дядя Роланд чувствую и в будущем ты меня без работы не оставишь». Чертыхаясь и матерясь я через полчаса собрал его, но как всегда оказалось, что одна малюсенькая деталька, совсем кроха оказалась лишней, валяясь на моем столе она глядя мне в лицо нагло ехидно ухмылялась– вот же сука. Поэтому я снова разобрал голагрофон и уже окончательно озверевая, теряя последние остатки терпения наконец собрал этот чертов прибор. Включил. Вроде работает. Я с уважением посмотрел на себя в зеркало. Сейчас я себя почувствовал почти что Кулибиным, собранный мной голографон функционировал и этим чуть– чуть поднял мою уже упавшую ниже плинтуса самооценку.