Дороги дороги».
Бесконечная дорога выматывала.
Это только в песне «скрип колеса…, лужи и грязь дорог» звучит романтично. А на самом деле… грязь грязная, в кусты ходить холодно, а умываться в ручье неудобно. Передёрнув плечами от холода, она поплотнее завернулась в одеяла.
Олеся Ивановна в сотый раз порадовалась, что купила несколько шерстяных одеял. Закутавшись так, что торчал только нос, Олеся Ивановна, покачиваясь в такт телеге, смотрела на звёзды. Рядом тихо сопела Роззи, похрапывала Велена.
Они в пути уже неделю. Кости ломит от усталости, хочется помыться. Залезть в горячую ванну и отшкурить себя мочалкой с мылом.
Грустно вздохнув, Олеся Ивановна снова посмотрела на звёзды.
Странное дело, мир другой, а звёзды те же…
Неожиданно она услышала топот копыт и крики.
Их возница коротко крикнул ей:
– Пригнись и не высовывайся!
А сам, затормозив, соскочил с телеги и вытащил меч.
Олеся Ивановна, коротко вскрикнув от страха, быстро заползла внутрь телеги и легла рядом с Роззи, обнимая её.
Зажмурившись, она лежала тихо, едва дыша, и с отчаянием вслушивалась в звуки борьбы. Они становились всё громче и громче. Крики боли, лязганье мечей, ржание коней. Рядом захныкала испуганно Роззи.
– Тише, малышка, тише, – едва дыша от страха, Олеся Ивановна гладила девочку рукой, успокаивая.
Велена, так же как и она, лежала с тревогой на лице, слушала крики.
Снова послышался топот копыт, словно к ним приближался целый отряд. Короткие, отрывистые приказания, громкий мужской голос, крики боли и, наконец, всё стихло.
– Все живы? – к ним в телегу заглянул мужчина, держа факел перед собой.
– Живы, слава богам! – Велена завозилась и вылезла из телеги.
– Кто такая? – голос мужчины был хриплым и злым.
– Велена, травница. С внучками едем к сестре.
– А внучки что? Ну-ка, зови их. Посмотрю.
– Чего смотреть-то? Дети совсем… Младшая болеет сильно. Грудной болезнью. К морю везу. Сироты.
– Сироты?
– Сироты, сироты, – Велена закивала головой. – Сын с женой в прошлом году к предкам ушли и эти, горемычные, едва следом не отправились.
– Пусть выйдут. Посмотрю, – уже без злости в голосе потребовал мужчина.
Олеся Ивановна завозилась, поднимаясь, и, натянув платок пониже, слезла с телеги. Придерживая, помогла спуститься и Роззи.
К мужчине, державшему факел, подошёл ещё один. Молодой, высокий.