Когда Старицкий отошел от них, Бленер спросил:
– Он издал что-либо?
– Он неспособен написать и двух строк! Болтун. А уж если кто и есть агент ЧК – так это он, уверяю вас.
Писатель Никандров – высокий, жилистый, заметный – вошел в полуподвальчик, когда стемнело.
– Кто это? – сразу же спросил француз.
– Леонид Никандров, литератор.
– Тоже бездарь?
– Как вам сказать… Эссе, повести из древней истории, исследования о Петре Великом… Не борец, совсем не борец.
Француз представился Никандрову сам, попросив дать короткое интервью.
– Садитесь, – хмуро согласился Никандров, – только пусть спутник ваш обождет за другим столом.
– Он знает город, лишь поэтому я пользуюсь его услугами, – ответил Бленер и, чуть обернувшись, громко сказал: – Миша, спасибо, я вас на сегодня не задерживаю.
Миша угодливо раскланялся с французом и подсел да другой столик: там громко шумели поэты.
– У меня к вам несколько вопросов, гражданин Никандров. Мне хотелось бы узнать, кто, по вашему мнению, сейчас наиболее талантлив в России – в литературе, живописи, театре?
– В литературе – я, – улыбнулся Никандров. Улыбка сделала его жилистое, напряженное лицо совершенно иным – каким-то неуклюже-добродушным, открытым. – Это если по правде. В принципе я должен ответить: Бунин, Горький, Блок.
– Бунин в Париже, а меня интересует Россия.
– Бунин может быть хоть в Африке – он принадлежит только России.
– Думаете, Бунин хочет принадлежать этой России?
– А вы убеждены, что эта Россия навсегда останется этой?
– Я не готов к ответу, хотя бы потому, что сочинений Бунина не читал и знаю о нем лишь понаслышке.
– Значит, вы интересуетесь российскими литераторами лишь как фигурами в политической структуре? Тогда у нас разговора не получится.
– Я бы солгал вам, сказав, что меня не интересует политическая структура. Но я живо интересуюсь и беллетристикой.
– А я беллетристикой не интересуюсь. Я принадлежу литературе.
– Где я могу купить ваши книги?
– Меня не очень-то издают здесь…
– Я готов помочь вам с изданием в Париже.
Никандров внимательно посмотрел на француза и ответил:
– За это спасибо, коли серьезно говорите.
– Я говорю серьезно… Прежде чем мы обратимся к вашему творчеству, хотелось бы спросить о том, кого вы здесь цените из живописцев?
– Талантов у нас много. Лентулов, Сарьян, Кончаловский, Малявин… Да не перечтешь всех… А Коровин, Нестеров?!