— Я на кухне работаю, — фыркнул Лин и, оттолкнув её с дороги, быстро направился обратно в здание, злясь, что слова про девственность попали в десятку. Но после ухода из семьи отца личная жизнь отошла на второй план. Лин помогал маме по дому, занимался с младшим братом, водил Пирса в школу, присматривал за ним, а потом сам пытался как-то закончить и хоть куда-то поступить. Не было времени искать себе девушку, даже чтоб разово трахнуться и забыть. Макси не в счёт — дрочка по дружбе за секс не считается.
За те десять минут, пока Лин отсутствовал, на кухне ничего не изменилось: шум, запах жира и масла, крики поваров и официантов, вопли обалдевшего от этого безумия менеджера. Оставшись незамеченным в общей суете, Лин отыскал свой фартук и вернулся к овощам. Начистить, порезать, загрузить посудомойку, сгрести объедки с тарелок — считается грязной работой, для нищеты, но Лин нисколько не стеснялся своего бедственного положения и работы. Лучше так, чем валяться бухим в канаве и клянчить у государства пособие. Лин свои деньги честно зарабатывает, ему есть чем гордиться.
Часам к четырём стало потише. Пришлось ещё пару раз выйти в зал, но теперь Лин передвигался осторожно и прижимался к стенам, чтобы точно не попасть под руку посетителям. За одним из столиков Лин заметил Кеннета Маккоя с дружками. Конечно, крутой компании — крутое место. А в «Красотках» не только голые задницы показывали, но и очень прилично готовили. Немного проследив за парнями, Лин сбежал на кухню. Может, когда-нибудь добьётся их внимания и расположения, купит хороший байк, начнёт участвовать в заездах и, вырвавшись в пятёрку лидеров, отпразднует в их компании победу. И сам сядет за столик, закажет хороший коктейль, а потом небрежно кинет официанту десятку. Отличные мечты — осталась сущая мелочь, как это осуществить.
Лин снова выскочил на перерыв, походил кругами, надеясь отыскать Тильду и поболтать с ней на тревожащие темы: вдруг она хоть немного в курсе, что происходит в клинике? Обошёл всё здание и на парковке присел на капот чьей-то тачки. Потом закатал рукав и почесал сгиб локтя — там, куда врач вставлял иглу, осталась гематома. Пару часов назад синяк выглядел огромным: не нужно было дёргаться под капельницей, переживая о непонятных обрывках разговора, который, возможно, не относился к лекарствам никаким боком. А теперь синяк спал, чуть ли не на глазах уменьшился и пожелтел, став почти незаметным. Или в темноте так кажется?