Скинхед снова бросается на учителя. Рукопашная. Они падают и катаются по булыжникам, силясь больнее ухватить друг друга, исцарапать, укусить. Оба пучат глаза, кривят рот. Их разделяет лезвие: один пытается пырнуть другого, другой раз за разом отводит удар.
Потом Рене Толедано рывком оборачивает оружие против его владельца: неловко перевернувшись, тот сам падает грудью на свой кинжал.
О нет.
Учитель истории убирает руки, раненый пытается встать; из его груди торчит рукоятка кинжала; он ухмыляется, но попытка встать не удается, он падает на колено, потом валится ничком. Лезвие входит еще глубже.
Нет, нет, нет, нет, нет.
Крысы удивлены, что все так быстро кончается.
Рене осторожно приближается к поверженному противнику, боясь, что тот притворился мертвым. Он переворачивает скинхеда, у того широко распахнуты глаза, он не шевелится. Из сомкнутых губ стекает струйка крови.
Этого не было, это неправда, сейчас я очнусь от этого кошмара.
Но ожидание не оправдывается, и Рене Толедано подносит ко рту и к носу скинхеда ладонь в надежде, что он еще дышит, трогает грудь и убеждается, что она не приподнимается. Он щупает ему пульс, но пульса нет.
Похоже, это уже не гипноз и не сон… Это происходит здесь и сейчас, в этой жизни.
Сердце Рене бьется так, что грозит проломить ребра, он тяжело дышит, во рту горечь. Он пятится, ему хочется уйти от трупа подальше, он озирается в страхе, что будет замечен.
Что я натворил?!
Он смотрит на тело своей жертвы, на не прекращающую течь кровь. Крысы, почуяв кровь, подбираются ближе, он отгоняет их пинками.
Ужасно. Надо заявить в ближайшее отделение полиции. Это была законная самозащита. Дня не проходит, чтобы кому-нибудь не угрожали в темном углу. Я сделал это, защищая свою жизнь.
Он вертит головой. Здесь, в западной части течения Сены, вдали от центра Парижа, мало туристов и вообще прохожих.
Я должен сказать правду.
Он не может отойти от трупа скинхеда.
Полицейские мне не поверят. Они решат, что я намеренно зарезал клошара. Ничто не доказывает, что это была самооборона.
А пораненная рука? Нет, это просто царапина, меня поднимут на смех.
Он озирается и не видит ни души. Повинуясь интуиции, он подтаскивает убитого к самой воде. Вытащив из груди нож, он бросает его далеко в реку, потом ногой сталкивает тело с берега.