«Да какое мне до всего этого дело? – Ника попыталась уговорить себя саму. – Какое мне дело до этой Татьяны-юрисконсульта, этого мальчика Вани и этой, по всей видимости, совсем непростой Виолетты Леопольдовны? Я и они – две параллельные жизни, параллельные и не пересекающиеся! Конечно, мне его жалко. Настроение у него хуже некуда. Из-за болезни жены или из-за черствости сына? Ладно, проехали, – продолжала себя уговаривать она. – Это не мое дело. Я здесь, в Венеции! И Илья рядом со мной. Со мной, а не с ней, между прочим. И нечего думать о чужих людях».
Но почему она не ликует по этому поводу? И почему же ей стало еще тоскливее, еще муторнее? Почему на сердце так скребутся противные кошки?
Дождь моросил всю ночь без остановки. В пять утра она все же уснула. Проснулась от шума воды – Илья был в ванной.
Подскочила к окну: да, снова дождь. Свинцовое небо затянуто плотно, без щелочки просвета. Впрочем, по прогнозу было именно так. А Ника так надеялась, что метеорологи, как всегда, ошибутся!
Илья вышел из душа и улыбнулся. Слава богу!
– Ну что, детка, как настроение? Планы такие – плотный завтрак, много черного сладкого кофе. Десерт, если желаете. Ну а дальше, милая, в номер. Увы! Кстати, ты, детка, не разболелась?
– Как видишь, цела. Я пойду гулять. Не могу сидеть здесь, в номере! Когда за окном…
– Ясно, – перебил ее он. – Бунт на корабле продолжается. У тебя, случаем, не ПМС? Ну что ж, твой выбор! – И усмехнулся: – Мы свободные люди!
– Я – точно! – не удержалась Ника.
Илья, кажется, разозлился. «Ну и черт с тобой, – подумала Ника. – Целый день в номере – ну уж нет, извините! Смотреть «Планету животных», эти кровавые страсти? Правильно сказала – я свободный человек. В отличие, кстати, от него самого!»
Ника быстро оделась, подкрасилась и у двери обернулась:
– Не волнуйся, я перекушу по дороге!
– А я и не волнуюсь, – не поворачивая головы, равнодушно ответил Илья и повторил: – Хозяин барин.
Ника зашла в обувной магазин – благо, совсем рядом, за углом, – и купила резиновые сапоги ярко-красного цвета, с золотистой шпорой на пятке. Там же – зеленый дождевик, других, увы, не было.
Глянула на себя в зеркало: ну чисто попугай! «Ну что ж теперь вперед! – сказала она себе и бодро шагнула на улицу, повторяя: – Теперь не страшны нам ни буря, ни ветер!» Только бы не заплакать. Правда, слез ее никто бы и не заметил – дождь лил беспрестанно, и капли воды попадали на лицо. Прохожих почти не было, да и кому до нее дело – бредет какая-то сумасшедшая в красных сапогах с золотой шпорой и в ярко-зеленом плаще.