Я вырвалась и отступила назад. Все это время Кирин, скотина такая, за нами наблюдал. Бывало, мы с Макелем засиживались у него в кабинете допоздна, обсуждая будущее Аукционного Дома, но между нами никогда ничего не было. Пару раз мы балансировали на грани чего-то большего, во всяком случае так мне казалось, но за последний год он, похоже, потерял ко мне интерес.
– Что я вам всегда говорю? – Голос у Макеля был властный, но приятный. Его взгляд по очереди задержался на каждом из нас.
– Не оставляйте товары без присмотра, – хором ответили мы.
Я для верности лягнула Кирина в голень. Он крякнул и отошел подальше.
– Вот именно, – сказал Макель, вертя в руках котелок. – Тем более что сегодня у нас отличный улов. Так давайте не отвлекаться.
Отличный улов? Я вопросительно взглянула на Макеля. Он так и не ответил, сколько можно выручить за чипы. Почувствовав на себе мой взгляд, он покосился на меня, быстро отвел глаза и почесал шею. Странно… Макель никогда не волновался из-за торгов. Теперь, после смерти отца, он ради них жил.
– По местам, мальчики и девочки, – скомандовал он. – Пора начинать!
С этими словами он выпорхнул на сцену. Его длинное пальто эффектно взметнулось.
– Какой-то он рассеянный, – прошептал мне на ухо Кирин, обдавая меня дурным запахом изо рта. – Вчера не задалось?
На этот раз я что есть силы наступила ему на ногу. Шипы с восхитительным звуком проткнули ботинок и впились ему в кожу.
– Сука! – простонал он, прыгая на одной ноге. – Когда-нибудь ты получишь по заслугам!
Я протиснулась мимо Кирина и его приятелей, застывших с разинутыми ртами, и бросила через плечо:
– Может, и так, но точно не от тебя.
«По крайней мере, пока на моей стороне Макель», – мысленно прибавила я и стала пробираться к выходу, чтобы наблюдать за происходящим с последнего ряда. Огромный зал был забит под завязку, и на лбу у меня выступил пот. От духоты спасал только соленый ветерок, струившийся сквозь щели между досками.
Здание со скрипом накренилось, и зрители сделали несколько шагов влево, чтобы перераспределить нагрузку.
– Добро пожаловать в мой дом! – взревел Макель, заполняя своим голосом весь зал. – Сегодня вечером вы – моя семья. А семья заслуживает лучшего!
Реплика принадлежала еще его отцу, но публика неизменно радовалась ей, будто слышала впервые.