– Я уже ничего не помню. Я ненавижу польскую литературу – единственное, чего добилась наша учительница. Еще немного – и я вообще перестал бы читать. Эта учительница воспитала два поколения, у которых точно нет в доме ни одной книжки… Идемте. Мне нужно несколько минут, чтобы все установить. – Он указал на серебряные чемоданы, стоящие на тротуаре. – Папа Феликса одолжил мне записывающую аппаратуру и проектор последнего поколения. Все это из его института.
Они схватили чемоданы и понесли в спортзал, где уже собирались учителя и ученики в ожидании очередной нудной лекции. Установка аппаратуры заняла три минуты.
Наконец упали роллеты, погружая зал в полумрак. Папа Нэта, одетый в прекрасный черный костюм, черную рубашку и темно-серый галстук, вышел на середину зала. В руке он держал маленький пульт управления. На лацкане пиджака у него был маленький беспроводной микрофон.
– Конечно, вы присутствовали на многих таких встречах, – начал он, и его усиленный голос доносился со всех сторон. – Они были очень нудными, и вам казалось, что они тянулись часами. Наш показ займет не более чем пять минут.
– Должно было быть сорок пять минут, – прошипел с беспокойством Эфтипи, наклоняясь к директору. – Именно мои графики…
Ромашка жестом успокоил его.
– Вам показывали ничего не говорящие графики, – папа Нэта нажал на кнопку пульта.
Все приготовленные слайды Эфтипи пронеслись на экране, мигая один за другим. Продолжалось это две минуты, после чего экран погас. Эфтипи заскрипел зубами, бубня под нос какие-то проклятия.
– Перед вами выступали люди, которые под конец лекции не помнили, каким было ее начало. – Голос господина Белецкого разносился по всему залу.
На экране появился бледный свет, на фоне которого звучала легкая музыка. Ученики сидели с открытыми ртами.
– Но жизнь – это не чертежи и лекции.
На экране на долю секунды появился темный туннель. Все дрогнули, даже учителя. Некоторые пытались притвориться, что это не произвело на них никакого впечатления, но было слишком темно, чтобы хоть кто-то это заметил.
– Жизнь – это единственное, что у нас есть. Самое ценное, но она зависит от нашей воли.
Снова темный туннель, какие-то трубы тянулись вдоль стены. Камера двинулась, словно показывала картинку, которую видят глаза идущего по туннелю человека. Как в компьютерной игре. Фильм начал медленно выходить с экрана, хотя вначале это казалось иллюзией.