- Мала хотела его. Это было очевидно для присутствовавших на смотринах, - киваю, стараясь не смотреть в сторону «нареченных».
- Это было очевидно всему Галаарду. Потому-то Кишан и воспользовался её слабостью. А сейчас потакает своей «невесте», внушая ей мысль о серьёзности собственных намерений, - отвечает Сатиш.
- Как-то всё это… - протягиваю.
- Грязно? - подсказывает друг.
- Бестолково, - даю свою оценку, начиная следить за Сандаром, которого Сатиш в своё время оставил посреди зала, и которого «подхватила» и затянула в беседу госпожа Кири, - неужели Мале никто не доложил о намерениях Кишана?
- Ну, разумеется, ей доложили. Но ты пока не понимаешь, что ценится детьми Великих Домов больше всего, - слышу мягкий голос друга над своим плечом.
- И что же это? - с интересом оборачиваюсь на него.
- Радость обладания, - отвечает Сатиш, глядя мне в глаза.
- Обладания? - поднимаю брови, изумленно глядя на сереброволосого господина Седьмого Дома.
- Мала смакует минуты, когда может считать Кишана своим женихом. И она готова заплатить за это высокую цену. Кто-то ценит такие мгновения, кто-то желает обладать ещё большей властью, кто-то мечтает обладать силой подчинять всех людей… Отпрыски Великих Домов могут позволить себе многое в связи со своим привилегированным положением - но не всё. Поэтому их желания становятся самым дорогим товаром.
- А если я не хочу ничем обладать? - смотрю в глаза Сатиша, ожидая ответа.
- Значит, ты ещё плохо себя знаешь, - произносит мой друг.
Некоторое время мы молчим, рассматривая друг друга как-то по-новому…
- Впрочем, не понимаю твоего неприятия происходящего, - протягивает Сатиш, переводя взгляд на господ в зале, - ты отнеслась к собственной помолвке точно так же: для тебя это всего лишь сделка.
Поджимаю губы, не имея аргументов для спора. Он прав. За свою помощь я попросила Сатиша объявить миру о нашей помолвке - так, кто я такая, чтобы осуждать Малу или Кишана?
Разве я делаю не то же самое?
- Не считаешь, что продешевил? - уточняю невзначай.
- Моя жизнь за право называть тебя невестой? Моя сделка более, чем выгодная, - фыркает мой друг, а затем резко выпрямляется и натягивает на лицо бесстрастное выражение.
Оглядываюсь по сторонам и замечаю высокую русоволосую женщину, шедшую к нам и одетую весьма своеобразно. На ней было несколько слоёв одежды из тончайшего шелка, и мне в голову тут же пришло сравнение с капустой, которое я однажды случайно допустила в адрес… матери Сатиша.