—Будь нашим гостем, воин. — Произнес он улыбаясь.
—Спасибо, — сир Айвен расслабился. После таких слов не
нападают.
—Пойдем, коняшку твою обиходим сначала. Я с утра свежей травы
накосил. Пусть похрумкает, порадуется.
Расслабившийся было воин снова напрягся. Только что стоявший к
нему лицом мужик, вдруг оказался идущим рядом. Невозможно было
заметить ни как он развернулся, ни как начал движение. И говорил он
странно. Слова все знакомые, но фразы складывались совершенно
непривычно. Ведомый в поводу конь вдруг заржал тихонько и начал
шумно принюхиваться. Похоже почуял обещанную свежую траву. Капитан
открыл было рот, спросить куда идти, но тут дал знать о себе
злополучный бок. Резкая боль ударила привычно. Он также привычно
прижал локоть, ожидая что боль отступит. Но в этот раз было иначе.
Грызущая боль потянулась к груди и растеклась по всему телу. Глаза
успели увидеть, как мужчина резко поворачивается к нему, и
наступила тьма.
...Он очнулся резко, рывком. Ничего не болело. Совсем. В теле
наоборот, вопреки привычному, бурлила сила. Так хорошо не было уже
давно. Огляделся и выяснил, что лежит на лавке. Из одежды только
исподнее. Сел и прислушался к скрипу лавки. Затем скрипнули
половицы и в комнату заглянула женщина. Статная, крепкая, немолодая
но и не дебелая. Холщовое платье, приятное, округлое лицо.
— Очнулся, — певуче произнесла она, — на ка испей. Воин принял в
руки деревянный стакан. Ожидая привычной лекарской микстуры заранее
сморщился и поднес стакан к лицу. В ноздри ударил хлебный запах. Он
пил и мечтал, что бы питье никогда не кончилось. Оно лопалось
пузырьками на небе, щекотало нос и легко укладывалось в животе.
Ничего настолько приятного ему еще не доводилось пить.
—Что это? — голос был немного хриплым, — никогда не пробовал
ничего подобного.
— Это называется квас, — женщина забрала стакан, — деревенский
напиток с родины. Делается из хлеба. Одевайся и идите погуляйте со
Старым. Через час будем обедать.
Новое потрясение ждало, когда взгляд упал на стопку его одежды.
Чисто выстиранная и сложенная стопкой. Оказывается у его одежды
были цвета. Надо же, то что полагалось скромной расцветкой, было
просто грязью. Одевшись и подпоясавшись сир Айвен вышел на улицу.
Давешний мужик ждал его снаружи.
—Как самочувствие? — его быстро оглядели, — я прошу прощения,
что не представился сразу. Номад, жрец богини Хакамы.