Неожиданно мне стало очень жарко и я захотела пить. Однако, все мои мысли и желания испарились уже в следующий миг, когда с наружной стороны кто-то шумно вздохнул и когтем проскрёб полотно хлипкой двери сверху донизу, пробуждая во мне животный ужас. Утробный рык вырвался из моего горла, опережая осознание всего прочего. Я злобно зарычала, надрывая голосовые связки:
- Убирайся! Я - Чудо-о-овище! - надеясь, что смогу напугать то, что намеревалось прорваться ко мне.
Я повторяла эти фразы снова и снова, пока не проснулась от громкого крика тёти Наташи и холодных капель воды, попавших мне на лицо. Она звала меня по имени и просила проснуться, а я всё продолжала хрипеть, пряча ужас за агрессией.
В ту ночь я случайно спасла нас с ней и её маленького сына Димку от смерти в пожаре. От моих безумных хрипов малыш проснулся и, испугавшись, громко расплакался и начал звать свою маму, крепко уснувшую после насыщенного летнего дня. Та, конечно же, отреагировала на голос сына и вытащила всех нас на улицу, а потом бросилась будить всех, кто мог пострадать в огне. Несчастный случай произошёл тогда в частной гостинице на берегу Чёрного моря, куда мы заселились накануне, и где собирались провести ближайшую неделю.
Несколько последующих дней я ходила серым привидением, будто потратила в ту ночь прорву сил, а тётя, как мне кажется, именно тогда снова стала верить в чудеса и в мои "пророчества". Кстати, свою драгоценную подругу Ваську впервые в жизни я тоже увидела во сне, как и будущего мужа тётушки, смерть моей бабушки Леры, своего первого боя и кое-кого невероятного, но, скорее всего, несуществующего.
Был у меня один Секретик, о котором я никому никогда не рассказывала, чтоб сбылся, наверное, пусть даже в ещё одном сне о Нём. Вот и сейчас я промолчу, хотя перед глазами уже стоят его янтарные радужки, густые чёрные ресницы, прозрачный камушек в изломе его левой брови и татуировка камней, реки, леса и гор, идущая от пальцев до локтя холодного, мрачного мужчины по всему его предплечью. Вернёмся, пожалуй, в тёплые объятия Крипа.
Я отключилась, не успев осознать этого, а во сне продолжила делать то, что намеревалась наяву.
- Знаешь, - сказала своему Жениху, не спеша формулировать важные для меня вопросы. - Из всех вас, с кем я уже успела познакомиться, больше всех меня настораживает именно Филада. Такое впечатление, что Принц Войд и их с ним отношения - это красивая ширма, которая прикрывает от чужих глаз её вшивый внутренний мирок, захламлённый туалетный столик и грязное бельишко. Предположу, что она отправлялась сюда в качестве близкородственной, безопасной и заботливой компаньонки для Принцессы Пенелопы, а стала её главной мучительницей.