— Ловко же ты этого рыжего обвела! — Девчонки захихикали. — Хвать, хвать — и мимо! Аж взопрел весь!
— Как бы он потом тебе это не припомнил, — шепнула подруге Долгождана. Любомира рассеяно кивнула. Девичья болтовня мешала ей: ни подумать, ни уснуть.
— Я думала, северяне все как один лютые звери, — снова подала голос Ярина. — А они не похожи на зверей. И красивые есть… как тот парень, что Зорянке конька подарил.
— А вождь? Глаз не оторвать! Хоть и молодой, но все его слушают.
— Я бы такого с радостью обняла. — Загляда подтолкнула в бок соседку. — Родится сын — такой же пригожий будет.
— Да уйметесь вы или нет! — прикрикнула на них Любомира. Подруги еще немного пошептались и, наконец, притихли.
А вскоре тишину ночи прорезал тоскливый волчий вой.
.
Ярко и весело горел огонь в выложенном камнями очаге. Вернувшиеся из похода воины, утолив голод и выпив ячменного пива, радовали вождя рассказами о том, как повстречали в море одинокого купца, поскупившегося на хорошую охрану, и как угодили в шторм, который по воле случая отбросил их к словенским берегам. Эйвинд конунг, как обычно, сидел на почетном месте, справа от него — Асбьерн и Халльдор, слева — Сигурд и Ормульв. Недалеко от Асбьерна, чуть в стороне от накрытых столов, дремал на скамье седобородый старик в меховом плаще и длинной рубахе, расшитой рунами. Это был Хравн, служитель Одина, единственный в Стейнхейме ведун.
У его ног лежал огромный лохматый пес, и время от времени старик протягивал руку, чтобы погладить его густую светло-серую шерсть. Пес принадлежал конунгу, и Эйвинд называл его Вард — друг верный.
Разговор снова вернулся к добыче.
— Когда ждать гостей из Готланда? — спросил ярл у побратима.
— Уговор с Вилфредом был, что он придет незадолго до праздника летнего солнцестояния. Пригонит обещанный кнорр[1], привезет на нем ткань для парусов, смолу, гвозди и доски.
— Должны еще зерно привезти, — добавил Ивар Словенин.
— И нам теперь есть чем расплатиться. — Эйвинд конунг поднялся с места. — Этот рог я поднимаю за удачу и храбрость ярла Асбьерна, Ормульва хёвдинга и за верность и отвагу всех хирдманнов!
Слова Эйвинда были встречены одобрительным гулом. После того, как рог прошел по кругу и все выпили пива, подал голос Ормульв:
— С датчанами надо быть осторожнее. Вилфред хёвдинг слова не нарушал, но его люди обидчивы и постоянно ищут ссоры.